– Вообще-то, чтобы ты узнала, кто твой прадед, – возразил дивный. – Он был дедом Седерики и последним потомком одного артефактора… того самого, что создал Око Урнира.

– Мантикору? – Кажется, на этот вечер я исчерпала весь лимит удивлений. И сейчас мне срочно требовалось еще. Взаймы!

– Да, кису. Пару лет назад так получилось, что Око украли и… в процессе похищения основной камень артефакта был извлечен и преобразован в живую материю…

– Кису, – подсказала я.

– Да. Но та оказалась очень прожорливой. Так что в момент обратной трансформации в камень и возвращения ее в артефакт мы получили избыточность в виде котенка, который со временем подрос и превратился вот в это. – Фэйри указал взглядом на каменюку в своей руке. – И похоже, что Ури почувствовала в твоих жилах кровь создателя…

Я вспомнила все набеги на холодильник, все визиты кисы, то, как она меня будила утром, и поняла, что если и стану когда-нибудь магом, то только не артефактором… Иначе мои творения меня просто объедят и доведут до нервного тика!

А пока же нервничать меня заставила только опера. К слову, ее мы так и не досмотрели. Кир довез меня до дома, потом проводил до дверей и замер, будто чего-то ожидая. Возможно, приглашения на чай или кофе. Но я решила, что с этими напитками стоит быть поосторожнее: после них иногда дети появляются…

Дивный словно понял мое состояние и, грустно усмехнувшись, произнес:

– Что ж… Тогда до завтра. – И, развернувшись, насвистывая, пошел прочь, к машине.

Каков наглец! Об этом я думала все то время, что готовилась ко сну, а когда уже легла в постель, вдруг встала, подошла к окну и приоткрыла створку. Чтобы воздух в комнате был свежим! Только для этого.

А утром меня уже привычно разбудила наглая пушистая морда.

– И что мне с тобой делать? – спросила я мантикору.

«Кормить и любить», – всем своим видом ответила киса. Но не успела я подняться с постели, как раздался стук в дверь. Накинула халат и пошла открывать. На пороге стоял Кир. С букетом и бумажным пакетом, из которого умопомрачительно пахло едой. Как оказалось, там были бутерброды. Ровно два. Для меня и дивного. Это разочаровало кису настолько, что она мстительно оставила свой гневный комментарий фэйри в ботинок.

Дивный, видимо уже привычный к такому, лишь махнул рукой, кастуя заклинание очищения, а затем предложил подбросить меня до работы. Я, удивившись сама себе, согласилась.

А вечером машина дожидалась меня у крыльца отдела.

– Как насчет прогуляться по парку? – поинтересовался фэйри. Сегодня, что поразительно, он был без пиджака, а в джинсах и кожаной куртке. – Что? – заметив мой удивленный взгляд, спросил он.

– Оказывается, ты носишь не только деловые костюмы.

– Сам в шоке, – шутливо отозвался Кир, который сейчас выглядел как-то проще и понятнее. Досягаемее, что ли.

И мы отправились шокироваться уже вместе. Гуляли по парку, разговаривали обо всем и ни о чем. Я рассказывала о студенчестве и трудностях схинского перевода, узнала, что высшие фэйри владеют сидами. Это что-то вроде родовых земель, только пространство в них сильно искажено, насыщено магией и закрыто куполом, который внешне напоминает холм. Кир же хоть и был высшим фэйри, но не по рождению. Он не унаследовал сид, как, к примеру, лорд Холма Багрового Вереска. Его возвысила королева Мэб за верную службу. А поскольку надела выделить ему не могла, то подарила… корабль. Так что Кир был лордом Блуждающего Холма.

Мы проговорили до густых вечерних сумерек, когда небо уже вызвездило, а вдоль дорожек зажглись фонари-мандарины. Когда же мы выходили из парка, то дивный заприметил цветочницу и, купив у нее букет, подарил мне.

– Зачем? – спросила я, впрочем беря тюльпаны.

– Кажется, так у людей принято ухаживать, – полушутя ответил он.

– Я не про цветы. Я про это все. Прогулку, разговор… это свидание. Ты же мог бы воспользоваться флером? – спросила я напрямую. Ведь фэйри, по слухам, именно так и поступали. Это было правильно, логично… В духе остроухих интриганов.

– А может, я не хочу, – ответил Кир. Эта правда была не просто голой, но еще и обнажающей. Я вдруг почувствовала себя так, будто меня раздели догола. А фэйри меж тем продолжил: – Ты права. Я могу применить свой дар, внушить любые чувства. Но это все будет лживым. А я хочу только тебя. Настоящую.

– Значит, для тебя это снова эксперимент? – Я посмотрела дивному в глаза, вспомнив, как он пытался определить, что интересует мантикору – дом или я, как привел меня в оперу. Я думала – на свидание, оказалось – на деловой разговор. И теперь…

– Нет, – отрезал фэйри.

– Тогда что ты ко мне испытываешь? В данный момент. Ответь! – потребовала я и сжала цветы так сильно, что, кажется, переломала все стебли.

– Много всего. Но сейчас – в первую очередь – терпение.

Дивный еще не договорил, а я увидела, как флер растекается вокруг его фигуры, словно мантия. Зеленая такая, как первая листва, и густая, как смола.

– Ты сейчас позеленел, – некстати прокомментировала я.

– Да, от злости, – согласился Кир.

– Нет, ты просто зеленый… Весь. – И описала, что, собственно, вижу.

– Это невозможно, – возразил дивный, впрочем почти мгновенно беря свою силу, вышедшую за контуры тела, под контроль. – Даже сидхе не видят флера. Лишь ощущают его.

– Ну, значит, я не сидхе, – признала очевидное и пожала плечами.

– Ты хуже, – выдохнул фэйри. – Ты юный маг с нестабильным даром. И сейчас, похоже, было одно из его проявлений.

– А у тебя только что было проявление знаменитой дивной хитрости, – ответила я, оценив, как ловко дивный ушел от ответа на мой вопрос.

– Ты о чем? – прищурился Кир.

– Я о том, что ты так и не ответил. Ты выяснил, почему твоя мантикора облюбовала мой дом, а значит, обязательно придумаешь, как это прекратить. Так зачем я тебе?

– Может быть, за этим… – хрипло выдохнул Кир.

А затем я на личном опыте убедилась, что