– Доблестные сеньоры, нас мало, а нам предстоит сразиться с сильным врагом; но пусть нас это не пугает, потому что победа дается не тем, кто числом больше, а тем, кому Господь захочет ее дать. Если этот день станет для нас счастливым, то почитать нас будут превыше всех других народов; если же мы погибнем, то у меня останутся господин отец мой и два взрослых брата, а у вас – добрые друзья, которые за всех нас отомстят. Поэтому я прошу вас, свершите сей тяжкий труд и сразитесь на славу, а если будет воля Божья и святого Георгия, вы увидите, что я тоже достойный рыцарь.

Вскоре в бой вступили все силы, французские воины, которые должны были проложить путь остальным и смять ряды лучников, решительно двинулись по дороге, обрамленной густым кустарником. Но едва они сделали несколько шагов, как лучники принялись пускать свои длинные стрелы, увеча лошадей. Те, обезумев от боли, не хотели идти дальше; одни повернули назад, другие беспорядочно метались, третьи жались по сторонам. Кони сталкивались, опрокидывали друг друга и сбрасывали на землю всадников, а те в этой давке не могли подняться на ноги, так что выстроившиеся в боевой порядок пешие кавалерийские офицеры, сосредоточившиеся у начала дороги, не сумели подобраться к принцу и его знаменосцам и атаковать, хотя без труда могли их разглядеть.

В той битве на отборную кавалерию французов, на этих отважных людей и добрых воинов, обрушились такие беды и несчастья, каких никто никогда прежде не видывал. Бойцы падали друг на друга, пронзенные стрелами английских лучников, не имея возможности сделать ни шагу вперед, чтобы вступить в бой. Те, кто были позади и видели, какое горе случилось, даже не могли прийти им на помощь; вместо этого они мало-помалу стали отходить назад, к сильному и многочисленному отряду герцога Нормандского, передние ряды которого были тесно сомкнуты. Но вскоре и здесь задние ряды постепенно стали редеть, потому что все, кто видел разгром кавалерии, принялись искать своих лошадей, намереваясь отступить. Английские всадники, которые до сих пор оставались на возвышенности, обрушилась на уже дрогнувшее французское войско и обратили его в беспорядочное бегство. Лучники со своим смертоносным оружием в руках повыскакивали из укрытий и ринулись в самую гущу поверженных наземь лошадей и всадников.

Мессир Джон Чандос, целый день не отходивший от принца Уэльского, сказал ему:

– Ваше высочество, а теперь садитесь в седло, и вперед! Победа будет за вами. Скачите туда, где французский король, это и есть направление главного удара. Я знаю, французский король – настоящий воин и не побежит с поля боя. Во имя Господа и нашего покровителя святого Георгия, сегодня вы должны показать, что вы доб рый рыцарь!

– Значит, вперед! – ответил ему принц и двинулся на отряд герцога Нормандского.

В эту минуту те, кому король поручил опекать молодых принцев и защищать их, испугались, что англичане нападут на них, а может, и возьмут в плен. Прикрывая собой трех старших (младший, принц Филипп, неотлучно находился при отце), сеньор де Сен-Венан, мессир Жан Ландас и мессир Тибо де Воденэ увезли королевских детей подальше, в безопасное место. Они ехали час или два, после чего мессиры Ландас и Воденэ поручили заботу о юных принцах господину де Сен-Венану, а сами поспешили вернуться на поле боя, чтобы успеть сразиться за Французское королевство. Поскольку они скакали во весь опор и кони у них были прекрасные, вскоре им встретилось войско герцога Орлеанского, который, даже не вступив в бой, увел своих воинов; остались только несколько храбрых рыцарей, отказавшихся пойти с ними и не покинувших короля; они смело вступали в бой, круша англичан.

Король Иоанн с боевым топором в руке, во главе своей свиты, приказав вынести вперед знамена, собирался атаковать кавалерийский корпус англичан. Он был слишком опытным воином, чтобы не понять, что дела идут неважно и его армия подвергается опасности, потому что видел, что батальоны, оставшись без прикрытия, дрогнули, их знамена оказались позади, но рассчитывал, что горячим и отважным французам все нипочем; поэтому вокруг него все время раздавался клич: «Монжуа! Святой Дени!», и ему вторили крики англичан: «Святой Георгий! Гиень!» Маленький принц Филипп держался поближе к отцу, изо всех сил размахивая мечом; а как только замечал опасность, угрожающую венценосному рыцарю, то и дело предупреждал: «Отец, берегитесь справа! Отец, берегитесь слева!»

Тем временем враги окружили короля Иоанна, спеша настичь его и пленить, и тут некий рыцарь из Артуа, мессир Дени де Морбек, изгнанный из Франции за какие-то грехи юности, проложил себе путь среди сражающихся и крикнул королю:

– Ваше величество, сдавайтесь – или погибнете!

Он говорил на чистом французском языке, и король остановился, услыхав его слова.

– Где мой брат принц Уэльский? – спросил он. – Я сдамся ему.

Но Дени де Морбек повторил:

– Сдавайтесь, ваше величество, и я отведу вас к нему, иначе вы погибнете!

Король протянул ему перчатку с правой руки. Между тем окружившие короля воины кричали: «Это я его взял! Он мой!» Они устроили такую свару, что король, его сын и мессир Дени де Морбек не смогли сделать ни шагу и даже стали опасаться за собственные жизни, как вдруг позади спорящих послышался крик: «Маршалы! Маршалы!» – и графы Суффолк и Уорик, пробившись сквозь толпу, приблизились к королю, когда тот говорил воинам, сгрудившимися около него:

– Не бойтесь, у меня достаточно сокровищ, чтобы сделать богатыми вас всех; только отведите меня и моего сына, того, что рядом со мной, к моему кузену принцу Уэльскому.

«Отец, берегитесь справа! Отец, берегитесь слева!»

Маршалы сразу заставили всех умолкнуть и, приказав отойти назад толпившимся вокруг солдатам, спешились и поклонились королю; он очень им обрадовался, потому что на секунду ему показалось, что его жизнь в еще большей опасности, чем во время сражения, и графы почтительно препроводили его туда, где остановился принц Уэльский. Его слуги раскинули небольшой шатер, чтобы принц смог немного отдохнуть.

Когда король Франции с сыном подъехали в сопровождении английских кавалерийских офицеров, принц поспешил выйти им навстречу, выказав любезность и заботу, словно дорогим и почетным гостям. А когда победители и побежденные собрались за ужином