— Нет! — Вопль смешался со звоном цепей, когда он, осознав наконец происходящее, с силой рванулся из своего плена.

— Прости, — повторила я и не выдержала, повернула голову, чтобы посмотреть на него по-настоящему. Только мгновение. А потом шагнула в центр феерии света.

— Нин, не надо, — то, что должно было стать новым криком, сорвалось с бескровных губ хриплым беспомощным сипением. Пентаграмма вспыхнула в последний раз и погасла. Я стояла в центре и смотрела, как из моей груди вьется багряная дорожка к тому месту, где прямо из воздуха рождался новый кристалл. Алый, как кровь. Он, собственно, из этой крови и рос, тонкие нити от меня к артефакту противоядия обрывались постепенно, выпивая мои силы и мою жизнь.

Этот артефакт, как и ритуал, не зря называется сердцем.

Последняя нить оборвалась, и я рухнула на колени. Кровь текла из раны на груди, из носа, капала с губ. Сил почти не осталось. Но нужно было завершить ритуал.

Я снова развернула крылья и ударила в сердце нового артефакта всей мощью своей магии, отдавая ее без остатка.

Вот и все. Так просто и так необратимо.Усилием воли я заставила себя встать и повернуться к другу.Он замер, опустив голову. Я даже не сразу сообразила, что он плачет — беспомощно, беззвучно, ссутулив плечи и плотно закрыв глаза.

Я не выдержала и шагнула к нему, приобнимая и соприкасаясь с ним лбами. — Так было нужно, Рин-гэ. Поверь. Хотя бы сейчас поверь. Он мотнул головой, то ли стряхивая слезы, то ли не желая принимать беспощадное “нужно”. А затем сам восстановил прерванный контакт, подаваясь всем телом навстречу.— Прости.

— Это ты прости. — Слова падали сами собой вместе с прорвавшимися наконец слезами. Мне нужно было уйти и не обременять его лишними тайнами в довесок ко всему, но осознание подкравшейся неизбежности не позволяло и дальше беречь гордое одиночество. Мне хотелось рассказать, оправдаться. Хотя бы перед ним. Пусть хоть кто-то знает. Пусть хоть кто-то не плюет на могилу мерзкой темной колдуньи. — Я не ведьма и никого не проклинала. Я не некромант. Я аватар смерти. Попыталась бы объяснить, но ты умный, сам наверняка знаешь, что это такое. — Смешок исподволь сорвался с губ.

Дождь тоже тихо фыркнул мне в шею, но звук больше напоминал судорожный всхлип.

— Но я все же виновна. По правде, только я одна и виновата. Это я привела проклятие к вам.

— Он? — После секунды на осознание тело под моими руками на миг окостенело, но вопрос был задан на удивление спокойно.

— Он. Когда поняла — было уже поздно. И для меня, и для него, и для Камня. А теперь… Я должна снять проклятие и откат с него. Понимаешь?

— И-Нин…

— Третье желание, Рин-гэ. — Я перебила, не дав даже начать. Просто потому, что не могла услышать из его уст то, что сама говорила себе много раз. — Пожалуйста. Обещай, что не станешь ему мстить.

Дождь не ответил. Лишь немного отстранился и снова закрыл глаза.

Я горько улыбнулась, на секунду прижалась еще крепче и резко отступила на три шага.

— Обратной дороги нет, Рин-гэ. Ты помнишь мое второе желание? Ты не можешь никому рассказать о том, что здесь произошло.

— Глупо, И-Нин. И ты прекрасно это знаешь. Мы могли бы вернуться. Вместе. И очистить твое имя.

— Нет, Рин-гэ, не очистите. Циньская ведьма навсегда останется циньской ведьмой. Даже ты первым делом спросил меня, кого именно я собираюсь принести в жертву ради снятия проклятия. Что уж говорить об остальных… Пока вы мои жертвы — люди вам сочувствуют. Стоит попытаться вслух опровергнуть мое зло, и вы станете в лучшем случае околдованными. А в худшем — сообщниками. Нет, спасать меня уже поздно. И не нужно.

— Это звучит нелепо. — Дождь вновь попытался вернуться к деловому тону, но в голосе сквозило отчаяние. — Ты ведь не для нас это делаешь и не для себя. А для этого мальчишки, которого стоило вздернуть много лун назад. Одумайся, И-Нин. Если бы ты не горячилась, если бы дала нам все исправить…

— Вы пытались исправить все по-своему, я пытаюсь по-своему. — Улыбка вышла чуть жестче, чем я надеялась. — Если бы я не ушла, меня бы запечатали, а это не та жизнь, на которую я согласна. Уж лучше небытие, чем золотая клетка и плевки в спину бывшей ведьме, побежденной и растоптанной поборниками добра и справедливости. Так что это не только для него, но и для меня. И для Камня, который проснется на рассвете живым и здоровым. Для Огня, который снова сможет прижать к себе свою Лу.

— Мы бы что-нибудь придумали! — Дождь прекратил изображать светскую беседу и все же поднял наполненный мольбой взгляд. — Нельзя же, чтобы все закончилось… вот так! Отмени ритуал, пока не поздно. Давай поговорим. Я заставлю их выслушать тебя, даю слово. Мы найдем другой способ.

— Зачем? Какой смысл? Я все равно была, есть и буду аватаром смерти. Сейчас меня оправдают, сейчас ты мне поверил. Но завтра придет еще кто-нибудь с новым обвинением и принесет "доказательства". И послезавтра. И всегда. Даже в том, что у чьей-то тетки на огороде горох не родит, буду виновата я. Что уж говорить о любых других несчастьях. Даже бросить все, уйти на какую-нибудь гору и там закрыться от мира не поможет: тут же следом рванут толпы идиотов, одни из которых мечтают истребить зло, а другие жаждут стать его учениками и познать главный секрет магов смерти. И еще неизвестно, которые хуже.

Я говорила и одновременно прислушивалась к тому, что происходит за замковыми стенами. Так и знала. Погоня близко.

— Рин-гэ. Прости меня. Прости за то, что взвалила на тебя эту ношу. Ничего не надо делать, просто спаси Камня и его семью. Отнеси им сердце, когда оно созреет. Это произойдет на рассвете, в тот момент, когда я умру. Твои цепи тоже исчезнут в этот же момент. Скажи, что выкрал его у меня… или еще что-нибудь придумай, ты сможешь. Видят небеса, как я не хочу уходить. Но пора.

Я не дала ему ответить. Просто потому, что, как бы ни храбрилась, каждая секунда приближала меня к тому, чтобы бросить все. Сдаться,