Прежде всего — фото. Конверт с фотографиями мне принес Валерик с утра. Большинство фоток — увы! — для идентификации не годилось. Физиономия Петра Петровича почти везде была смазана, расплывалась, либо же, располагалась под таким углом, что установить личность по ней не представлялось возможным. Но нам все же повезло, а Петру Петровичу — нет. Одна фотка оказалась удачной. Вот прямо очень удачной. Профиль Петра Петровича был запечатлен четко, узнать его по этой фотографии можно, а значит — будем искать.

Я от души поблагодарил Валерика, на что тот удивленно пожал плечами и поинтересовался — не нужна ли мне еще какая помощь? Я ответил, что пока не нужна и продолжил расследование. Оказалось, что это очень увлекательный процесс…

Здание Комитета Государственной Безопасности находилось в самом центре города. Напротив — парк на месте бывшего кладбища. С левой стороны — Дом Быта. Это важно, на это нужно обратить внимание. Чуть поотдаль — гастроном. Самый обычный, государственный. А вот это уже не просто важно, а очень важно. Товарищи чекисты наверняка харчуются здесь. И конечно же — с черного хода, потому как в самом гастрономе в свободной продаже кроме хлеба, соли и морской капусты мало что имеется. Гастроном — это очень хорошо, здесь Петра Петровича должны знать, не в тех он чинах, чтобы ему адъютант сумки с колбасой тягал, сам ходит, решил я.

Что еще рядом с «конторой» интересного? Гостиница, самая большая в городе — конечно там его знают, о чем говорить, но лучше туда не соваться — скорость «стука» в таких местах сильно превышает скорость звука, любая гостиница — филиал «конторы», стучат все… Еще есть кафетерий под названием «Галина» — можно и выпить, и закусить. Наверняка товарищи-чекисты тут отдыхают после работы. Кафетерий это хорошо. Что еще… Библиотека? Это мимо, если Петр Петрович и читает что-то, то скорее всего отчеты и сводки. Максимум — Юлиана Семенова. Или дефицитного Жоржа Сименона… Не Яна Флеминга же, в самом деле. Не нужна нам библиотека, не нужна…

Итак, с чего начать?.. Начну я, конечно же, с гастронома… В гастрономе было скучно и малолюдно — время утреннее, ознакомиться с ассортиментом пришли немногочисленные пенсионеры, да и ознакамливаться, по большому счету, было не с чем, ассортимент не блистал разнообразием — березовый сок в трехлитровых банках, хлеб, консервы, маргарин и тому подобные неликвиды. В колбасном отделе, впрочем, свободно лежала ливерная колбаса, других товаров не наблюдалось. Посетители поглядывали на ливерную колбасу с недоверием и приобретать не спешили. Продавцы откровенно скучали — эти высшие существа жили своей жизнью, что-то обсуждали и весело смеялись, даже не глядя на убогие фигурки покупателей.

Я остановил свое внимание на двух продавцах колбасного отдела. Это были тетки неопределенного возраста — крашенные блондинки с избытком косметики на лице и массивными золотыми серьгами в ушах. Они лениво о чем-то переговаривались, стоя за прилавком.

— Здравствуйте, девушки! — лихо подкатил к ним я.

Ледяное молчание было мне ответом. Девушки окинули меня быстрыми оценивающими взглядами. Одет я был вполне прилично — сплошная «фирма», легкие джинсы «Рэнглер», рубашка-поло, кроссовки «Адидас», настоящие японские часы. Довершал образ дорогой кожаный портфель. Оценивающие взгляды сменились вопросительными, и я не стал тянуть время. Из портфеля и вытащил небольшой пакет и протянул девушкам с вопросом:

— Не интересует?

Развернув пакет, девушки определенно заинтересовались. И даже пришли в восторг. Да и было от чего — два польских косметических набора!

— Продаешь? — дружелюбно спросила меня одна из блондинок. — Почем?

— Договоримся! — широко улыбнулся я. — Мне небольшая помощь нужна!

Блондинки переглянулись, и одна из них вполголоса скомандовала мне:

— Пошли! — и крикнула куда-то в тайное магазинное пространство: — Клава! Выйди, посиди пока!

Сопровождаемый двумя блондинками, я оказался в подсобке — темной, но уютной, заставленной какими-то ящиками и вкусно пахнущей чем-то мясным и пряным.

— Рассказывай! — приказала мне одна из продавцов. — Только говорю сразу, больше палки копченой сделать не сможем, у нас самих лимиты…

— Да не нужна мне ваша колбаса! — рассмеялся я. — Я друга ищу.

Тетеньки-блондинки удивились.

— Друга⁈

— Ну да, — сказал я простодушно. — Точно знаю, что он здесь поблизости работает и в ваш магазин захаживает. Да вот, у меня и портрет его имеется, может узнаете?

Из портфеля была извлечена фотография, которую девушки тут же принялись внимательно изучать.

— Вроде что-то знакомое… — с сомнением сказала одна из блондинок. — Что-то знакомое, но…

— Погоди! — перебила вторая. — Это же Иваныч! Ну Иваныч же, помнишь?

— Который это Иваныч? — с недоумением спросила первая. — Всех помнить, что ли, этих Иванычей? Их как собак нерезанных, тоже мне…

— Дура — сказала вторая. — Это тот Иваныч, который Петровне помог от «бэхов» отмазаться! Забыла, что ли? Что же ты, Танька, смотришь и не видишь ни хрена!

— Это тот разве Иваныч? — усомнилась первая. — Разве он? Хотя, вот так, сбоку, что-то общее… Как звать-то его полностью, а то все Иваныч, Иваныч…

— Он! — категорически заявила вторая. — И звать его Святослав Иванович. Так, что ли, парень? Так твоего друга-то зовут?

— Славик зовут, — подтвердил я обрадованно. — Спасибо вам, девушки! Может вы и фамилию знаете?

— Это Петровна знает, — сказала первая. — Нужно у Петровны спросить!

— Как-то на «Ре»… — задумчиво сказала вторая. — Рубин… Рюмин…

— Родин! — выпалила первая.

Вторая просияла:

— Точно, Родин! Слышь, парень? Такая фамилия у друга твоего?

Я не успел ответить. В подсобке появилась дородная женщина лет пятидесяти. Взгляд ее был властным и недобрым.

— Чего это у вас тут? — высокомерно осведомилась она.

— Да вот, парень наборы предлагает, — кивнула одна из продавцов на пакет. — И заодно товарища своего ищет.

— Товарища? — спросила дородная дама. — Это какого-такого товарища…

— Вроде на Иваныча похож, — пожала плечами продавец.

— Иваныча⁈ — дама покраснела от гнева. — Вы кого, дуры, в служебное помещение пускаете? Совсем охренели? А вы, гражданин, кто такой будете? Из какого учреждения?

— Из общества «Знание», — ответил я, понимая, что нужно ретироваться. — Спасибо вам, девушки, за помощь, но кажется, тот о ком вы говорите — не мой товарищ. Пойду я, наверное,