соперника Генуя и Венеция установили полный контроль над своими зонами влияния. Для Генуи это были порты Черного моря, для Венеции – греческие острова Эгейского моря. Рабы были также важной и постоянной статьей торговли, и рынки рабов были устроены в Венеции, Флоренции и Риме; для влиятельных горожан иметь рабов было обычным делом. Поражает беспринципность и цинизм итальянских торговцев, которые продавали в рабство французских и немецких детей, участников детских крестовых походов. Лишь только они сходили с корабля на берег в итальянских портах, как капитан сразу же продавал их своим мусульманским партнерам по бизнесу. Работорговля прекратилась в основном по экономическим причинам: там, где развивалась промышленность, она становилась неприбыльной. Сначала она была отменена в небольших городах, в 1205 г. в Пистойе и в 1210 г. в Ассизи, но в Болонье только в 1256 г., а во Флоренции – в 1299 г. Однако официальное запрещение вначале мало что изменило в положении дел.

Итальянские купцы были в прекрасных взаимоотношениях с неверными – исламскими принцами Ближнего Востока и Альмохадами, берберами с гор Высокого Атласа, которые правили Испанией с середины XII столетия. Купцам Италии и Прованса было дано разрешение селиться в Тунисе и в других торговых факториях Средиземноморья.

Итальянцы оставили Западной Европе опасное наследие. Имея военный и торговый флот, «национализированную» экономику и свою систему налогообложения, которую они внедрили в свои византийские владения, они были представителями «алчного», «сеющего войну», «беспринципного» Запада.

После 1205 г. дожи Венеции присвоили себе гордый титул «владыки четверти и полчетверти Византийской империи».

Борьба за власть в итальянских городах была столь же ожесточенной, как и борьба между самими городами: здесь соперниками были различные политические партии, аристократические семейства, каждое со своей клиентелой и «большими» и «малыми» цехами. Вспыхнуло яростное соперничество между гвельфами и гибеллинами (эти прозвища первоначально означали соответственно сторонников императоров Гогенштауфенов и сторонников папы), так что к середине XIII в. сложились все условия для установления диктаторского правления, хотя первоначально оно не было выражено в столь явной форме. Было много потенциальных кандидатов на роль диктатора: кондотьеры (наемники из дворян), имперские викарии, назначенные Фридрихом II и сохранившие контроль над городским самоуправлением и после его смерти под собственную ответственность, и, не в последнюю очередь, представители аристократических и патрицианских семейств, боровшиеся за власть над своим городом. В середине XII–XIII вв. была предпринята попытка взять ситуацию под контроль, учредив новую официальную должность подеста. Иногда его назначали только на год; он должен был поддерживать внутренний мир в городе, сдерживать проявления смертельной вражды между различными партиями и пресекать все попытки горожан из низших классов заявить о своих правах на участие в управлении городом. Подеста, принимавший на себя исполнение всех административных и судебных обязанностей, имел юридическое образование. У него был свой штат сотрудников, большинство из которых окончили Болонский университет. По истечении года (или нескольких лет) пребывания во власти подеста отчитывался перед городскими властями.

Становится понятным, почему наряду с административными и судебными чиновниками, которые служили народу в качестве его правителей, появилась полиция. Подеста имел собственный отряд полиции, который охранял его и выполнял его поручения. Подобный тип общественного устройства прекрасно соответствовал запросам юридически образованной, зрелой, просвещенной городской буржуазии, но только до тех пор, пока они были готовы к воплощению на практике своей идеи города как творения божественного и человеческого разума. По этой самой причине она плохо подходила к суровым условиям политической борьбы, как внутренней, так и внешней. Когда разгорались конфликты, подеста часто оказывался не у дел, или же он начинал править городом по своему личному усмотрению.

Флоренция и Венеция развивали собственные своеобразные формы управления. Некоторое время свободная республика Флоренция была аристократической «демократией», когда городом правила патрицианская элита, в которую входили представители семи ведущих цехов. Этот орган городского самоуправления назывался синьория. Синьория состояла из двенадцати комиссий и комитета городского управления. Были выработаны также сложные правила проведения выборов. Судьба Данте, одного из многих политических изгнанников, показывает, до какой степени беззакония и озлобления могла доходить внутренняя борьба за власть. Время существования синьории укладывается во временные рамки со дня смерти Фридриха II в 1250 г. и до начала правления рода Медичи в 1434 г., представителю которого Козимо де Медичи (1389–1464) удалось сокрушить всех своих внутренних врагов.

Конституция Венеции, на которую было много нападок и которой многие завидовали и восхищались, оставалась неизменной с XII в. и вплоть до конца независимости Венеции в 1797 г. Венеция – яркий пример правления аристократии, которой удалось подавить все попытки установления диктатуры. С 1192 г. дож подчинялся высшему органу республики Большому совету. При доже состоял Малый совет. Правящая аристократия превратилась в замкнутую касту, которую охраняла от внутренних и внешних угроз государственная полиция, контролируемая Советом десяти, постоянной комиссией, ответственной за безопасность республики. На западных мыслителей Нового времени, включая участников Французской революции, произвело большое впечатление то, как была организована власть Венецианской республики, ее административные и судебные учреждения. Джеймс Гаррингтон присвоил многие черты венецианской конституции некоему идеальному государству, описанному им в его политической утопии Oceana, которое он рассматривал как модель конституционного государства будущего. Некоторые положения конституции Венеции вошли в конституцию Североамериканских штатов.

С XII в. процветавшие итальянские города начали играть важную роль в европейских делах. Финансовая и коммерческая активность итальянских купцов принимала различные формы. Они предоставляли ссуды под большие проценты монархам Неаполя, Франции и Англии; в обмен им предоставляли лицензии на экспорт зерна и шерсти, право чеканить монету, добывать соль, собирать налоги и различные подати. Семейство Франчези из Флоренции были казначеями французского короля Филиппа IV Красивого, Фрескобальди были администраторами Гаскони при Эдуарде II, Барди собирали налоги для Анжуйского дома в Абруццо, Перуцци контролировали финансы английского королевства в царствование Эдуарда III. В XIII в. импорт и экспорт товаров во Франции был в итальянских руках. Их привилегии и богатства вызывали зависть в народе и у местных мелких торговцев, результатом чего были неоднократные выступления против итальянцев. Их преследовали подобно евреям, как нежелательных чужаков, и в 1311 г. Филипп Красивый приказал изгнать их из королевства.

Южная Франция, особенно Прованс, имела тесные экономические, культурные и религиозные связи с городской цивилизацией Италии, так что в некоторых отношениях они составляли единое целое. Итальянские купцы основали крупные колонии в Южной Франции, где они селились вместе со своим семейством (подобно мессеру Бернардоне, отцу святого Франциска). Итальянцы тесно сотрудничали с провансальскими торговыми партнерами, они распространили свою деятельность и на Испанию, и на мусульманское Средиземноморье. Испанские хронисты рассказывают, как по призыву итальянских и французских купцов жители Сантьяго-де-Компостела, Овьедо и Саагуна восстали против церковных властей. Подобное не могло быть случайностью. Эти