несколько часов. Подозревала, что была в шоке. И как иначе? Такое пережила! Но потом меня стало трясти. То ли от испытанных эмоций, то ли от ночной свежести, все же была в очень легком и открытом платье, да еще сидеть приходилось на голой земле.

— Надо что-то делать, — подсказала самой себе, уже совсем начиная замерзать, и обхватывание плеч руками ничуть не помогало согреться. — Так и заболеть недолго.

Терять здоровье мне не хотелось. Но жизнь терять не хотелось еще больше.

— Я же здесь уже давно сижу, — начала рассуждать про себя. — Тот…грабитель или кто…он столько терпения вряд ли имеет, чтобы прятаться поблизости и меня высматривать. Скорее всего, давно скрылся. Сделал свое черное дело, и того, исчез. И что тогда мне надо сделать? — с головой моей что-то происходило. Она точно плохо работала. Ясно, что стресс перенесла. — А вдруг в доме кому-то помощь нужна?! — осенило меня вдруг такой мыслью. — Я видела кровь. Сразу подумала об убийстве. Но могли быть и раненые…

Эти рассуждения привели к тому, что открыла сумку и достала из нее телефон. Наконец-то я про него вспомнила. Но подавать голос было страшно. Вдруг, меня услышал бы тот, враг. Поэтому еще некоторое время посидела в раздумьях, только потом отважилась и позвонила в полицию.

— Отделение… — на том конце связи откликнулись быстро. И громко. Как мне показалось, что даже слишком.

От низкого мужского голоса в трубке снова вздрогнула. А потом попыталась с тем полицейским говорить, только голос сел, и так или иначе, но получился шепот. Но я назвала адрес поселка, представилась соседкой, игнорируя вопрос о фамилии, и быстро протараторила, что видела открытые ворота, двери нараспашку, свет в окнах, и это в такой ночной час. Дальше дала отбой. Все. Мне казалось, что сделала все правильно. Только нисколько не представляла, чего ждать от жизни далее.

— Может, дождаться полиции и с ними войти в дом? — спросила, неизвестно кого.

— Ага! А там, около участка, возможно, прячется преступник. Поджидает меня, как оставшегося в живых свидетеля, — нарисовала себе мужской силуэт с ножом в руке, спрятавшийся в тени глухого забора. — Нет. Идти туда ночью страшно. Боже, никто-то меня не защитит!

И тут в голову пришла мысль. Она показалась единственно разумной. А рука моя сама начала искать в памяти телефона номер Ткачева.

— Да! — голос Дмитрия был хриплым спросонок. — Кто говорит? Ира?! Что снова случилось?

И я попыталась коротко рассказать о происшедшем. Получилось сбивчиво.

— Ничего не понял, — в его голосе мне послышалось раздражение. Но если честно, то и сама бы ничего не поняла, окажись на его месте. Ведь я выдала ему совершенно немыслимый рассказ, и говорить четко у меня совсем не получилось, а он еще был со сна. — А где ты сейчас? Где? У дороги? Полиция… Хочешь куда пойти?

— Никуда. Мне страшно. И не знаю, как быть.

— Черт! И что мне прикажешь теперь делать?!

— Не знаю! — и заплакала.

Не потому, что он ругался где-то там, а я чувствовала себя в тот момент идиоткой. Душу жгло одиночество и незащищенность, и еще было очень себя жалко. А Ткачев, как раз, был совсем не причем, но свидетелем моей истерики стал именно он. Не справедливо, конечно. Мужик и так постарался для меня, на работу пристроил, а что все вот так вышло, так его-то вины нисколько в том не было. И я запоздало поняла, что не стоило его поднимать среди ночи, и обращаться к нему тоже не стоило.

— Не плачь, — долетело до моего сознания. — Я прилечу. Так скоро, как только будет возможно. Где смогу тебя найти? Так понял, что идти в дом ты боишься…

— Может…в центре города…там кафе…

— Понял. Я его знаю. Будь на связи.

Дмитрий отключился, и я снова, как осталась одна одинешенька в целом мире. Захотелось поплакать еще. Раньше такой нюней не была. Чтобы слезы лить раз за разом! Это на меня совсем не было похоже. Однако, вот он факт, сидела в кустике и хлюпала носом.

— А может, Леониду Павловичу набрать? Вдруг, с ним все в порядке?! А что? Возможно, его не было в доме в тот момент, когда… — эта мысль здорово помогла собраться с духом.

Я утерла тыльной стороной ладони глаза, нос и, вообще, лицо и приободренная начала искать номер Селиверстова. Только мой оптимизм затух быстро. Как только из трубки сказали, что телефон выключен или находится не в зоне доступа. Тут мне снова сделалось не по себе. И это состояние еще усугубилось после того, как следом попыталась так же дозвониться до Марьи Ивановны и Виктора. Ясно, что ничего хорошего из того не вышло.

— И что теперь? — задала себе прежний вопрос совсем потухшим голосом. — Дмитрий сказал, чтобы ждала его. И была на связи.

Тут в голове появилась новая мысль и снова тревожная. Именно она заставила посмотреть на экран телефона, после чего усидеть на месте стало трудно. Я рывком поднялась на ноги и зашипела в растерянности.

— Черт! Мобильный вот-вот разрядится. Как же тогда поддерживать связь? У меня нет ни зарядки, ни розетки… Допустим, розеток в городе полно, и надо их только поискать. А зарядное устройство…оно продается. Еще хотелось бы узнать расписание рейсов из Москвы. Из всего этого…выходит, что мне надо оказаться в городе.

И сразу же подумалось о транспорте. Покрутила головой, но шоссе было пустынным в обоих направлениях. А еще подумалось, что, ни пойми к кому, в машину садиться было боязно.

— Да и денег у меня, наверное почти не осталось, — достала кошелек и стала производить в нем ревизию. — Ну вот! И на кой черт мне сдались сегодня обновы?! Все наличные просадила, остались сущие копейки! На аванс от Селиверстова понадеялась! Расслабилась! — закрыла кошелек и бросила в сумку. — Есть карта, но я и с нее спустила сегодня немало. Вот ведь…

Но потом решила, что в город мне попасть, все равно, было надо. Вот и отправилась туда пешком. А что? Расстояние всего километров в десять до первых городских домов и там еще с десяток до центра. Для меня, спортсменки, это было сущим пустяком. И что такого, топать