насколько редко эта ценность попадала в руки алхимиков, и какого труда стоило её добыть. Если испортить один экземпляр, то второй мог не попасться за всю жизнь, какой бы длинной она не была у магов. Дело было не столько в силе и опасности чёрных троллей, сколько в их редкости. Взрастить же ручного монстра, чтобы использовать его кал в качестве удобрений, не удавалось ещё никому за всю записанную историю. Впрочем, попытки предпринимались, однако это уже совсем другая история. Дамарок, получив алоэ, был в восторге от приобретения, светился, будто бы выполнил цель всей своей жизни. Думаю, если бы его ушей в тот момент достигла новость, что магический барьер пал, а орки полностью изгнаны из Миртаны, он бы не обратил внимания, лишь махнул рукой и велел не беспокоить по пустякам.

Работа закипела с новой силой, Дамарок даже на порог лаборатории перестал кого-либо пускать, чтобы мы, не приведи Иннос, чего-нибудь не испортили, не опрокинули, или просто не нарушили атмосферы своим дыханием. Надо сказать, атмосфера в лаборатории в тот момент была препаршивая – воняло аммиаком и сероводородом, будто из сточной канавы, несмотря на вытяжку, дым валил в коридор, так что дышать было не комфортно на всём первом этаже. К этому примешивались испарения неведомых мне веществ, постоянный стук стекла от переставляемых с места на место колб и пробирок, непонятное шипение, и даже порой, ругань престарелого алхимика, что было уж совсем на него не похоже.

Никого не удивило, что после подобного времяпрепровождения Дамарок не на шутку захворал. В один прекрасный день шум утих, дым перестал валить липкими клубами, а обитель погрузилась в уже подзабытый к тому времени покой. Торрез обнаружил Дамарока лежащим без чувств на кровати, и поспешил сообщить об этом Корристо. Верховный маг не был обеспокоен состоянием товарища, заявив, что всё под контролем, и это лишь последствия выпитого зелья. Надо подождать пару дней, чтобы всё прошло само. На всякий случай, мой учитель сам стал навещать Дамарока и следить за его состоянием, остальным велев не вмешиваться. Двое суток алхимика мучала лихорадка, я слышал, как он периодически протяжно стонет, бьётся руками и ногами о жёсткую подстилку. Тем не менее, ни у кого не было повода сомневаться в словах моего наставника, поэтому мы не вмешивались в происходящее и до поры продолжали обходить лабораторию стороной.

Однажды утром я, как обычно, встал и спустился вниз, чтобы привести себя в порядок и позавтракать. Моему удивлению не было предела, когда я лицом к лицу столкнулся с незнакомым человеком. Он был одет в мантию магов огня, как и все мы, но я мог поклясться, что никогда не видел его – уж пятерых товарищей по кругу я узнал бы и за версту. Я остановился в нерешительности, раздумывая, не пора ли мне хвататься за руну огненной стрелы – самой быстрой в моём арсенале. Неужели какой-то наглец решил, что этим маскарадом сможет обмануть нашу бдительность и обокрасть обитель? Моя рука уже сжалась вокруг прохладного рунного камня, когда в голову прокралась другая, совершенно абсурдная мысль. А что, если этот маг прибыл из-за барьера? Вдруг, по каким-то непонятным причинам, его сюда послали? Тогда кем же я буду, встретив почётного гостя вспышкой пламени в лицо.

Я застыл, словно натянутая тетива, пытаясь угадать намерения пришельца. Он глянул на меня покрасневшими, будто от бессонницы, глазами и широко улыбнулся. Я воспользовался моментом, чтобы получше разглядеть его лицо. Волосы цвета воронового крыла были настолько густыми, что несмотря на очень короткую, не больше ширины мизинца, длину, кожа головы через них не просвечивала. Черты лица были почти ничем не примечательны, типичны для жителя континента, но в них чувствовалась воля и спокойствие, соответствующие человеку высокого происхождения, привыкшего держать себя гордо и уверенно в любой ситуации. На лбу были заметны незначительные следы морщин, но на вид чужаку можно было дать никак не больше сорока.

Незнакомец, заметив моё недоумение, улыбнулся ещё шире – так, что щёки его слегка округлились, а ослепительно белые зубы заблестели. Он нарочито медленно протянул мне руку. Я неуверенно ответил тем же и скрепил рукопожатие. Кожа мага была молодой и эластичной, хватка крепкой и уверенной. Несмотря на это создавалось впечатление, что мой новый знакомец с трудом держится на ногах. Быть может, он проделал долгий путь? Я ждал, пока он заговорит первым, но он не спешил, и молчание неловко затянулось.

– Не узнаёшь меня, Мильтен? – наконец, спросил гость, покрутив головой. В его голосе звучали знакомые интонации, казалось, что я слышал их много раз. Я начал напряжённо вспоминать, и неожиданная догадка поразила меня ещё больше, чем сама невероятная встреча.

– Мастер… – едва пролепетал я, вне себя от удивления.

– Дамарок, – легко и непринуждённо закончил маг. Да, это был его голос – никаких сомнений, лишь звучал он непривычно звонко и весело, лишился старческой приглушённости и сухости.

– Но как? – выпалил я, – разве такое возможно?

– Я знал, что этот момент будет приятным, но не думал, что настолько, – пропустил мимо ушей мой вопрос Дамарок, – признаться, даже Корристо был удивлён. Так я выглядел добрых лет восемьдесят назад, воспоминания уже позабылись, сменившись образом ветхого старца. Ты последний, кого я сегодня ошарашил – только Торрез меня узнал, хоть и тоже не сразу. Родригез среагировал ещё похлеще тебя, отскочив и ударившись об ножку кровати от неожиданности. Что касается Драго, его Корристо предупредил заранее, чтобы сгоряча не прибил незнакомца. Пожалуй, это было верным решением. Как я погляжу, даже ты схватился за руну, что уж говорить о нём. Но что стоишь? Забыл про вежливость? Помоги мне подняться наверх. Разве не видишь, старику нужна помощь! – улыбнулся маг, явно забавляясь.

Я стоял в растерянности, переваривая произошедшее, и, скорее всего, выглядел со стороны весьма нелепо.

– Если серьёзно, – продолжал волшебник, – то слабость ещё не до конца прошла, ноги не вполне мне подчиняются. Было бы неплохо, чтобы ты меня подстраховал на лестнице, – хочу навестить твоего