Шрифт:
Закладка:
Лаборант повернул к нему голову; сквозь тёмный щиток сармат не видел его глаз.
— Я отслеживаю процесс, — мирно ответил он.
— И что, узнал, когда именно мы добавляем туда динамит? — спросил Хольгер. Гедимин положил руку ему на плечо и отодвинул химика от смешивающего агрегата.
— Хватит. У нас полно своей работы.
Некоторое время заняло измельчение ипрона — его привозили в маленьких тонких слитках, а раздробить его было очень непросто, и Гедимин всё время опасался, что не выдержит не слиток, а дробилка. За её шумом, легко преодолевающим тонкое защитное поле (его и выставили-то для вида — ипрон не «фонил», необходимости в защите не было), можно было не расслышать собственную речь, но всё-таки Хольгер переключил коммутатор, прежде чем открыть рот.
— У Ассархаддона немало филков-лаборантов. А вот учёных-филков я ни разу не видел.
— Я тоже, — сказал Гедимин. — Может, в других блоках есть?
Хольгер покачал головой.
— Я много где был по делам Химблока. Если и есть — там, куда меня не заносило — то один-двое, не больше. Интересно, в чём дело.
— И Крониона он в Биоблок не взял, — вспомнил Гедимин. — Глупо. Нас и так мало. Если ещё перебирать, кто какой породы…
— Это наша традиция, атомщик, — вздохнул Хольгер. — Как с ней ни боролись, а она вылезает. А вообще — есть филки-учёные? У нас в Ураниуме я их тоже не видел.
— Должны быть, — с уверенностью ответил Гедимин. — Они ближе к людям, чем мы. У них должны проявляться человеческие свойства. Не только же для спаривания их создали.
Хольгер хмыкнул.
— А кто его знает, атомщик… Не думаю, что люди хотели получить сарматов-изобретателей… на свою голову… Ладно, смотри за дробилкой. Может, уже готово?
04 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Генераторов защитного поля в испытательном отсеке не было, и многочисленные экраны пришлось устанавливать вручную. Гедимин досадливо щурился — сама операция была несложной, удручала её очевидная бессмысленность. «На кой тут такое стадо?» — он сердито косился на охранников, рассредоточившихся вдоль стен; защищать приходилось в основном их — скафандр Ассархаддона сам по себе выдерживал любую вспышку излучения, в отличие от экзоскелетов охраны. «Ему что, одному скучно?»
За самым прочным из защитных экранов иногда что-то посверкивало зеленью, и Гедимин останавливался, смотрел на блики тяжёлым взглядом и стискивал зубы. Там возился с твэлом Константин. Восемь килограммов чистого ирренция нужно было поместить в вакуумную капсулу — в противном случае Гедимин пообещал не кидать шар расплава в бассейн, а вылить Константину на голову — но что-то было не так с герметичностью, и омикрон-излучение просачивалось, зажигая экраны зелёным огнём.
Закончив с установкой защитных полей, сармат встал у бассейна. Сегодня смотреть было не на что — ничего, кроме воды и работающих на полную мощность насосов, тут не осталось. Хольгер, проверявший распылители меи, мягко спрыгнул с потолка и встал рядом с Гедимином. «Только не волнуйся,» — жестами сказал он. «Взрывом больше, взрывом меньше…» Гедимин тяжело вздохнул.
От стены отделился Ассархаддон; медленно пройдя вдоль ограждения, он остановился рядом с сарматами и повернул к ним голову.
— Мой лаборант принёс мне отчёт об изготовлении твэлов в вашей лаборатории, — сказал он. — Даже Константин Цкау был вынужден признать, что никаких признаков саботажа или диверсии в ваших действиях нет.
— Знаю, — буркнул Гедимин. — А сейчас он где?
— Выполняет свои обязанности в других блоках «Гекаты», — ответил Ассархаддон и, приподняв руку, посмотрел на запястье. — Константин Цкау сообщает, что установка готова. Идите к нему.
Гедимин сердито сощурился, но спорить не стал — и, разрушив по дороге вспомогательные защитные купола, в которых больше не было необходимости, подошёл к вакуумной капсуле. Несколько секунд он пристально её разглядывал, не обращая внимания на недовольное фырканье Константина.
— Сойдёт, — признал он наконец и встал рядом с кнопкой пуска. — Теперь иди отсюда. Ударная волна опасна.
Он протянул руку к кнопке, но Константин крепко вцепился в его запястье и ударом в локоть заставил его согнуть руку и опустить её. Гедимин изумлённо мигнул.
— Я запускаю, — прошептал Константин; сквозь тёмный щиток сармат не мог видеть его глаз, но в голосе звучало сдавленное шипение — северянин был крайне раздражён. Растерянно хмыкнув, Гедимин шагнул назад и остановился сбоку от вакуумной капсулы, занеся руку над хвостовиками стержней.
— Tiitzki, — сказал он.
— Tza, — буркнул Константин, до хруста вдавливая кнопку в корпус.
Гедимин успел подумать, что надо бы дать ему оплеуху за порчу оборудования, — и сам удивился, что ему хватило времени на законченную мысль. Управляющий стержень за это время поднялся на десять сантиметров, и нижняя часть капсулы вспыхнула зеленью изнутри. Дозиметр мигнул, погас и снова зажёгся красным — и капсула, на мгновение распухнув и подёрнувшись частой сетью мелких трещин, разлетелась на осколки. Гедимин швырнул её так далеко, как только мог, но пальцы оскользнулись на плавящихся хвостовиках — и расплав, испепелив защитное поле, упал на край бассейна и брызнул во все стороны. Сармат бросился к нему, выставив перед собой сивертсенов «экран», как щит. Рядом мелькнула чёрная тень — Хольгер уже поравнялся с ним и теперь, склонившись над бассейном, устанавливал противолучевые перегородки, разбивая шар расплава. Вода забурлила.
«Да чтоб вам всем…» — устало думал Гедимин десять минут спустя, опускаясь на облицовку и выламывая оплавленную пластину. Она ещё шкворчала — несколько граммов ирренция прикипели к ней и не спешили остывать. «Опять придётся закрыть отсек. Построишь тут реактор…»
Кто-то несильно встряхнул его за плечо. Подняв голову, сармат увидел, что над ним склонился Ассархаддон.
— Вы не ранены? — спросил он; его голос был ровным и спокойным, как будто ему не пришлось перешагивать через радиоактивный расплав.
— Нет, вроде бы, — Гедимин посмотрел на облезшие перчатки. Прилипшие куски
