*Спустя полтора дня где-то на пути в Квебек*

— Давай подберём их, Уилл!

— Исключено.

— Но они же остались там — прямо посреди леса!

— Тем более — «посреди леса» — неизвестно, кто они и как там…

— Брось — Ней сам говорил о них позавчера! Это точно они! Да ладно тебе, Уильям! Ты же не бросишь ту девочку на произвол…

— Она с матерью.

— Но ты глянь на неё — она же была вся бледная, а ночью здесь!..

— Раз они как-то добрались до Зильбера, то и дорогу обратно пережить смогут — меньше всего в этом мире нужно доверять детям и взрослым с грудными детьми. Тем более — безоружным.

— Ага. А сам доверился сразу двоим подросткам за последние полгода!

— Не повод гордиться, между прочим — два раза рисковал жизнью, если не больше. Ирен тебя ничему не научил, да?

— Это другое!

— Это тоже самое. Просто смотри шире.

В какой-то момент в машине повисла тишина. Водитель не трогался с места, но и пассажир, судя по его виду, не собирался сдавать позиции.

— Не поеду без них.

— Пойдёшь пешком. Побежишь.

— Я серьёзно! Ты помог… Да почти всем, кого я видел! Дай помочь и мне кому-нибудь!

— Не неси чушь — никому я не помогал. Да и у нас нет на всё это времени.

— У нас никогда нет времени! Мы сбежали из Вашингтона, хотя и тебе там нравилось, сбежали из Техаса, даже не отдохнув, пробыли всего день в Ирене, но успели нажить себе врагов, и полтора — всего полтора дня в том городе-острове — мы никогда!..

— Я об этом тебе уже говорил — мы спешим.

— Ты так говоришь просто из-за того, что не доверяешь им.

— Возможно, — про себя он удивлялся такому росту проницательности и прямоты у Айви.

— Мы ничего не потеряем, если подвезём их. Мы… Да мы спорим дольше! Ты даже не спрашиваешь меня, когда принимаешь решения! Я… Да я!.. Ну вот что с тобой не так, а?! В какой момент твоей жизни уровень доверия ко всем людям стал переходить из крайности в крайность?! Ты же или доверяешь кому-то беспрекословно, или вообще слышать не хочешь! Ты!.. А ты чего замолчал?

— Слушаю, — спокойно ответил он. — Столько эмоций, столько прямоты, честности… и всё — бесплатно. Не прекращаю убеждаться, что некоторые речи, сказанные мною, ты воспринимаешь слишком буквально. Хорошо, мы решим этот вопрос по-мужски — камень-ножницы-бумага. Нет способа честнее. Смотри: бьешь кулаком о ладонь два раза и потом резко «складываешь» фигуру. Бумага — вот так — бьет камень, камень — просто кулак — ножницы, ножницы — бумагу. Кто победит — того и слушаем.

— «Камень — ножницы, а бумага…» Я понял. Давай!

— Учти — мне часто везёт в этой игре, так что не обижайся, если что. Готов?

— Угу. Вперёд! Раз, два!..

* * *

Посреди вечнозелёного леса громыхал костёр, шёл совсем редкий снег, больше напоминающий моросящий дождь. Одинокий домик, что Айви почти чудом смог разглядеть между деревьями где-то в половине километра от трассы, раздавило упавшей елью, по видимости, много лет назад — ствол дерева давно высох и облегчал, а интерьер дома был полностью покрыт сыростью, мхом и пожухлой травой. Однако путники всё равно расположились в его остове — просто за тем, чтобы ночной ветер не продувал до костей. Где-то вдалеке было слышно то ли койотов, то ли близких к ним кошачьих — леса Канады были самыми густонаселёнными в плане животных на континенте — почти некому было на них охотиться.

— Спасибо, что подобрали нас.

Они были одеты явно не по погоде. Женщина носила на себе лёгкую тёмно-синюю парку, рваные чёрные джинсы и светло-коричневые то ли валенки, то ли сапоги, на голове была лишь какая-то тряпка, однако, по её уставшему лицу было видно, что её собственное состояние не особо её волновало; девочка на руках была закутана в тонну одежды, но, судя по цвету кожи, ей это не сильно и помогало.

— Благодари не меня, — кивнул старик на мальчика. — Я бы даже не остановился. Не пойми неправильно, но одинокая женщина с ребёнком на руках в лесу выглядит…

— Подозрительно? — она говорила охрипшим голосом сквозь потрескавшиеся губы. — Да. Возле нас никто не остановился за два дня, хотя проезжало много…

— Вы… Мэм, вы шли всё это время?

— Мы ехали вместе с моим мужем. Вначале…

— А он?..

— С ним случилось то же, что и с этой девочкой, — Уильям кивнул на бледное тельце в пелёнках. — Или мёртвые постарались. Или рейдеры. Или просто голод. Она вообще жива?

— Уильям! — парень возмутился и поразился наглости одновременно.

— Я видел много родителей, не желающих признавать очевидное или, что хуже, пользующихся смертью своих детей — женщина с ребёнком посреди леса порождает больше жалости к себе, чем такая же женщина без него, а твоя девочка всё время спит и ещё не разу не вскрикнула, не потребовала еды, не заплакала, — Айви отстал от своего попутчика и тоже уставился на мать. — Так не ведут себя здоровые дети, хоть и бесят криками.

— Иногда она просыпается… — медленно ответила та сквозь соломенные волосы. — Но не кричит. Не плачет. Просто держит глаза открытыми.

— Долго не протянет, — женщина кивнула в ответ. — Скажи, а почему вы с твоим муженьком направились не в Монреаль к Сопротивлению, а ухватились за непроверенный слух и ещё более фантомный шанс на неведомре спасение?

— А вы? — он немного оскалился — не любил, когда отвечали вопросом на вопрос.

— У нас… исключительное дело, мэм. Но… А вы же знали, что человек, сидящий там, потребует?..

— Ворона? Знали. Мы достали его. Спокойно, не кричите, — она поправила шапку на девочке. — Мы просто думали, что достали его — тот мужчина всю дорогу притворялся «Эмметом Джонсом», а потом… Потом оказалось, что ему лишь платили за то, а он сам очень устал от жизни в метро.

— Хочешь сказать?..

— Да. В Монреале точно несколько «Воронов» — все на разных местах, с разной внешностью, разной историей… Мы ещё тогда удивлялись, что некоторые люди отвечают по-разному, но, думали, те