— Она помогла Дайю вылезти в окно, а сама легла спать?

— Да, но она сделала бы все что угодно по желанию Дайю. Из-за Дайю Папа Джей и Мазу могли устроить неприятности людям, если те не делали того, что она хотела.

Снизу донесся крик:

— Ровена?

— Я в туалете, — крикнула Робин. Обернувшись к Эмили, которую она уже не могла разглядеть в темноте, она спросила:

— Скорее, у нас мало времени… Ты рассказывала Кевину о том, что видела? Ответь, пожалуйста.

— Да, — ответила Эмили. — Позже рассказывала. Много лет спустя. Когда я сказала Бекке, что видела, как Шерри помогала Дайю выбраться из окна, она сказала: «Ты этого не видела, ты не могла этого видеть. Если ты не видела Дайю в ее кровати, то это потому, что она умела становиться невидимой». Бекка тоже любила Шерри. Бекка была готова на все ради нее. Когда Шерри ушла, я плакала несколько дней. Это было как потерять… о боже, — запаниковала Эмили.

В коридоре послышались шаги. Дверь открылась, и зажегся свет. В дверном проеме показался Цзян в синем спортивном костюме. Глаза Джейкоба открылись, и он начал хныкать. Нахмурившись, Цзян отвел взгляд от сына.

— Извини, — сказала Робин, обращаясь к Цзяну. — Мне нужно было в туалет, а потом я должна была рассказать Эмили, когда я в последний раз давала ему попить и меняла...

— Не надо подробностей, — огрызнулся Цзян. — Идем.

87

Сильная черта на четвертом месте. Друг придет, и в нем будет правда.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Когда Цзян и Робин вместе спускались по лестнице, он сказал:

— Воняет в этой комнате.

Его глаз мигал сильнее, чем когда-либо.

Робин ничего не ответила. Из-за своей крайней усталости она, казалось, превратилась в комок нервов и отличалась повышенной чувствительностью: точно так же, как она ощутила, что Страйк приблизился к границам фермы, она понимала и то, что чем дольше она находится в фермерском доме, тем хуже для нее.

Когда они спускались по последнему пролету застеленной алым ковром лестницы в холл, Робин услышала взрыв смеха, и из боковой комнаты появился Уэйс с бокалом чего-то похожего на вино. Теперь он был одет в шелковую версию синего спортивного костюма, который носят обычные члены церкви, на ногах у него были дорогие кожаные шлепанцы.

— Артемида! — он улыбнулся, как будто прошлой ночи не было, как будто он не приказывал запереть ее в ящике или не знал, что она уже тридцать шестой час не спит. — Мы снова друзья?

— Да, Папа Джей, — ответила Робин с должным, как она надеялась, смирением.

— Хорошая девочка, — похвалил Уэйс. — Один момент. Жди там.

«О боже, нет».

Робин и Цзян подождали, пока Уэйс войдет в кабинет со стенами цвета морской волны. Робин услышала еще более громкие раскаты смеха.

— Вот и мы, — сказал улыбающийся Уэйс, появляясь снова вместе с Тайо. — Прежде чем ты отдохнешь, Артемида, было бы прекрасным актом раскаяния подтвердить свою приверженность нашей церкви, установив духовную связь с тем, кто может многому тебя научить.

Сердце Робин забилось так быстро, что она подумала, что может потерять сознание. Казалось, в холле не хватало воздуха, чтобы наполнить ее легкие.

— Да, — услышала она свой голос. — Хорошо.

— Папа Джей! — раздался веселый голос, и Ноли Сеймур, пошатываясь, вышла из гостиной, раскрасневшаяся, одетая уже не в спортивный костюм, а в кожаные брюки и обтягивающую белую футболку. — О господи, извините, — хихикнула она, увидев всех собравшихся.

— Тебе не за что извиняться, — Уэйс притянул рукой Ноли к себе. — Мы просто договариваемся о прекрасной духовной связи.

— О-о-о, тебе повезло, ты заполучила Тайо, Ровена? — сказала Ноли Робин. — Если бы я не была духовной женой...

Ноли и Уэйс рассмеялись. Тайо позволил своим губам изогнуться в ухмылке. Цзян просто выглядел угрюмым.

— Ну что, пойдем? — обратился Тайо к Робин, крепко беря ее за руку. Его рука была горячей и влажной.

— Цзян, — попросил Уэйс, — иди с ними, подожди снаружи, а потом проводи Артемиду в ее общежитие.

Когда Робин и двое братьев Уэйс шли к входной двери, Робин услышала, как Ноли сказала:

— Почему ты называешь ее Артемидой?

Она не услышала ответ Уэйса из-за очередного взрыва смеха, донесшегося из гостиной.

Ночь была прохладной и безоблачной, над головой сияли звезды и тонкая, как ноготь, луна. Тайо подвел Робин к фонтану Утонувшего пророка, и она опустилась на колени вместе с двумя братьями Дайю.

— Да благословит Утонувший пророк тех, кто верует.

— Мне нужно в туалет, — сказала Робин, поднимаясь.

— Нет, не нужно, — Тайо потащил ее за собой.

— Нужно, — настаивала Робин. — Я просто хочу пописать.

Она испугалась, что Цзян скажет: «Ты только что была в туалете». Вместо этого он произнес, хмуро глядя на своего брата:

— Дай ей, черт возьми, пописать.

— Хорошо, — сказал Тайо. — Только побыстрее.

Робин поспешила в общежитие. Большинство женщин готовились ко сну.

Робин протиснулась в ванную. Мэрион Хаксли, склонившись над раковиной, чистила зубы.

Одним плавным движением Робин вскочила на раковину рядом с Мэрион и, прежде чем Мэрион успела вскрикнуть от удивления, распахнула окно, забралась на высокий подоконник, перекинула одну ногу через него, а затем, когда Мэрион закричала: «Что ты делаешь?», спрыгнула, приземлившись на землю с другой стороны с такой силой, что перевернулась.

Но она мгновенно вскочила и побежала — ее единственным преимуществом перед братьями Уэйс, учитывая ее состояние голода и истощения, было умение добираться в темноте до слепой зоны. Сквозь шум в ушах она слышала отдаленные крики. Она перемахнула через фермерские ворота и теперь бежала по мокрому лугу, ее дыхание было быстрым и прерывистым — сегодня на ней была синяя одежда, и в темноте разглядеть ее было гораздо труднее, чем в белой, — ее легкие разрывались, словно их ранили мечом, но она ускорилась — и теперь она слышала Тайо и Цзяна у себя за спиной.

— Лови ее, ЛОВИ ЕЕ!

Она бежала по лесу привычной тропинкой, перепрыгивая через крапиву и корни, проскакивая мимо знакомых деревьев…

И сидевший в «БМВ» Страйк увидел, как она приближается. Отбросив в сторону очки ночного видения и схватив огромные кусачки для проволоки, он бегом выскочил из машины. Он перекусил три полосы колючей