— Ух ты, это она? — спросила Корилла, глядя на кого-то у него за спиной. — В самом деле?

Флориан обернулся и увидел, что Паула ведет к ним юную девушку. Только это была странная Паула. Она постарела лет на десять.

Он встал и вглядывался в подходивших, пока Паула прорывалась сквозь алые и изумрудные световые пузыри.

— Паула? — В тоне Флориана прозвучали невысказанные вопросы.

Она хитро улыбнулась.

— Да, Флориан. Я — оригинальная Паула. Рада наконец-то познакомиться с тобой.

— Э-э-э, взаимно. — Флориан понял, что покраснел, щеки стали еще горячее, когда она расцеловала его, как принято в Париже.

— А это, — с болью в голосе сказала Паула, — Меллани. Мы знаем друг друга еще со времен войны Звездных Странников, хотя иногда кажется, что дольше. Ладно, всех друг другу представила, за добро отплатила, пора уходить.

— Э-э-э, привет, — автоматически сказал Флориан девушке с длинными золотыми волосами. Паула собралась уходить. — Погоди, — выпалил он. — А что дальше будет?

— Дальше?

— Ну вас же теперь две. Я-то знаю, так быть не должно.

Она усмехнулась знакомо и ободряюще, хотя Флориан знал: перед ним не его Паула.

— Поверь мне, Флориан, есть лишь одна Паула Мио. И это я.

— Но…

— Воспоминания с Бьенвенидо я усвоила. Лишнее тело будет помещено в хранилище.

— Будет?

— А ты умен. Я помню.

Он пожал плечами.

— Ей нужно сделать кое-что еще, — сказала Паула. — Я всегда довожу дела до конца. — Она рассмеялась. — Ты очень хорошо за мной ухаживал… Если Меллани предложит тебе прогуляться с ней, подумай хорошенько, прежде чем согласиться.

— Ладно. Спасибо.

Он обернулся на Меллани и про себя присудил ей звание самой сексуальной девицы во всех мирах. Флориан понятия не имел почему: нос немножко длиннее и подбородок чуть тяжелее, чем должно быть у классических красавиц. Но она держалась с такой безрассудной уверенностью и шаловливостью… Чувствовалось в ней что-то первобытное, словно она вышла из плиоценового леса. Довольно странное первое впечатление. Отчего-то Лора и Корилла смотрели на новую знакомую с неодобрением.

— Итак, — промурчала Меллани, — ты тот самый герой с бульвара Брайана-Энтони. Ты в самом деле встал на защиту толпы беспомощных детей от орды инопланетян-каннибалов?

— О! Ну… Ты же знаешь.

— Я — нет. — Она игриво провела пальчиком ему по шее. — Но я бы очень хотела узнать.

* * *

Почти всю вторую половину дня Найджел шагал по петле Мартиники. Тропическая среда шириной в пять тысяч, длиной в двадцать семь тысяч километров медленно вращалась, создавая гравитационный эффект в восемьдесят пять градусов на внутренней поверхности. Три другие петли были соединены с ней, в свою очередь, к ним крепились и другие петли. Внутри оболочки Дайсона их насчитывались тысячи, и каждая вращалась с разной скоростью в самом фантастически сложном часовом механизме, когда-либо созданном людьми. На нижней стороне петель находились полосы-терминусы, червоточины, связанные с корональными цветками на близкой орбите над звездой А7, зубчатые кольца экзотической материи, поглощавшие палящий свет, чтобы пролить его на внутреннюю часть оболочки. Глядя вверх, Найджел видел множество петель в их устрашающей трехмерной цепочке-решетке, уходящей на такое расстояние, которое производило гораздо большее впечатление бесконечности, чем обнаженное пространство. Некоторые секции терялись в темноте, поскольку полосы-терминусы колебались, создавая ночь в петлях.

Это зрелище до сих пор завораживало его, хотя он видел, как оно растет и развивается — первое гнездо настоящего общества, пережившего дефицит, где достижения были обусловлены культурой и артистической прихотью, а не экономикой. Дом, поощряющий саморазвитие и эксперименты. Биононические преобразования уже захватывали воздух между петлями, люди превращались в гигантских птиц, которые парили среди бурлящих восходящих потоков. Океанические петли заполнили первые колонии обитающих в воде людей, способных изменять свои тела. А за пределами оболочки похожие на скалы трансформы цеплялись за поверхность, словно ракушки. Они уже испытывали цельные солнечные паруса. К тому времени, когда будет завершено следующее поколение оболочек Дайсона, они смогут перемещаться между ионными штормами.

Их ждало столько возможностей. Но пока Найджел вполне был доволен своей человеческой личностью, не собираясь ничего менять.

— Ты слишком укоренился в прошлом, — упрекнул его Оззи во время одного из редких визитов.

— Нужно помнить, откуда ты пришел, чтобы увидеть, куда идешь, — ответил Найджел.

— Но, дружище, ты вообще перестал куда-то идти.

Поэтому Найджел шагал вперед. Через тропические петли и субтропики, арктические пустоши, продуваемые ветрами болота и более экзотические места, взятые из отчетов исследовательского подразделения ВМС Содружества и воспроизведенные с интересными деталями. Ему хотелось встретить новое и разнообразное, увидеть все своими глазами. Так в старину начальник цеха на заводе постоянно проверял качество производимой продукции.

Поздно вечером по местному времени он вышел из зарослей королевских пальм, которые были чуть выше его роста, и выбрался на длинный пологий пляж. Небольшие волны плескались по мелкому серебристобелому песку. В километрах от берега коралловые острова соблазнительно выступали из чистой воды. Найджел снял ботинки и носки и пошел вдоль береговой линии.

Спустя некоторое время он сел на песок и начал наблюдать за поразительным разнообразием морских рыбешек, отважившихся заплыть на мелководье. Запрокинув голову, он мог увидел бирюзово-зеленый ландшафт Мартиники, изгибавшийся над ним. На две трети тот состоял из моря, остальное пространство занимала пышная изумрудная растительность маленьких континентов и архипелагов. Пальмы и папоротники тут слишком маленькие, это минус. С другой стороны, петлю сдали в эксплуатацию всего семь лет назад.

Они многому научились, терраформировав Зорею. Тысячи биоватных станций размером с астероид, словно браслет, обвили оболочки Дайсона, выращивая бактерии, которые требовались для оживления почвы в петлях. В таких же огромных домах для клонирования выращивались и семена. Такие количества означали, что им не придется ждать десятилетия, пока биота закрепится. Процесс, занявший годы на Зорее, здесь завершился за несколько недель. На семидесяти процентах петель уже сформировалась фотосинтезирующая растительность, хотя, конечно, деревьям предстояло подрасти. От быстрорастущих версий сознательно отказались. Люди из оболочек Дайсона хотели по-настоящему ощутить окружающую среду. Найджел все еще смеялся над иронией ситуации.

Через пару сотен лет джунгли и пейзажи приобретут приличный первозданный вид. Он наблюдал, как облака текут по краю петли, клубясь тонкими завитками, теряя целостность, обеспечиваемую искусственной гравитацией. Внутриконтурные погодные течения по-прежнему оставались серьезной проблемой для инженеров-климатологов. Им приходилось вмешиваться чаще, чем предполагало имитационное моделирование. Найджелу это даже нравилось. «Мы еще не достигли совершенства во всем», — думал он.

— Ты способен сделать волны повыше? — спросил он Центр.

Гравитационные импульсы могли симулировать приливный эффект, создаваемый лунами, учитывая, что у петель спутников не было. «Еще одна идея для оболочки».