— Именно так! — я одобрительно поднял указательный палец, хваля кивком Бессонова, поскольку он сразу догадался о том, о чём сам размышлял целый вечер. — Следующие на очереди: Франкия и Арелат. В первом государстве планирую опереться на дружественный нам банк Vertrouwen, а во втором попытаюсь использовать положение родственника правящей династии. Затем можно заняться и другими европейскими державами.

— Осмелюсь посоветовать создать в каждой стране по отдельному торговому дому, дабы сразу на местах как можно быстрее реагировать на изменения.

— Так и будет. Вот только опять возникает вопрос о надёжных людях. Думаю снова обратиться к барону Верёвкину и воспользоваться агентами, которых он рано или поздно и без того зашлёт в западные государства.

— Даже если они сейчас и не готовы выполнять секретные миссии, то это вариант всё равно лучше, чем просто нанимать прямо с европейских улиц, — поддакнул Бессонов.

Я взял с рабочего стола несколько листов.

— Вот план действий. Вам следует ознакомиться и потом обсудить с бароном. Мне сейчас этим заниматься недосуг, поскольку ожидаю насыщенные на события дни. После бала переговорю с управляющим Янсеном по поводу Франкии и с императрицей насчёт Арелата. От вас же буду ожидать готовых решений по действию в Поляндии.

Ерофей Дмитриевич откланялся, а я позвал лакея, дабы он достал из шкафа мой мундир и почистил его. Вот совершенно не вовремя эти все торжества.

***

Елена Седьмая придирчиво осмотрела меня со всех сторон и почти удовлетворённо кивнула:

— Вы, принц, конечно же, и не подумали, а мы просто позабыли из-за множества дел, что вам пора новый парадный мундир шить. Вот тут немного жмёт, и вот здесь тесновато, — слегка проведя рукой промолвила императрица. — Хорошо хоть, что ваши кузены с кузинами будут на балу, и внимание многих на них обращено станет.

— Насколько я помню, лишь старшего кузена планировалось вывести в свет на бале в честь праздника урожая.

— Вы сами говаривали принц, что не следует мёртвой хваткой держаться за устаревшие традиции, — ухмыльнулась маман. — «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Так, кажется?

Я лишь хмуро кивнул, поскольку крыть оказалось нечем.

— Этот бал внеурочный, так что открывать его танцем, как это вы делали на прошедшем юбилейном, не требуется. А вот пребывать рядом с нами следует.

Я опять хмуро кивнул.

— У вас же, принц, никаких наград нет? Или вы себе что-то да начеканили? — продолжала ухмыляться императрица.

— Это забота о лейб-гвардейцах, — как можно равнодушнее ответил я. — Зачем мне самого себя награждать? Самолюбие тешить? За меня говорят дела.

— Если бы только дела. Вы сами виноваты, что так активно выступали против этой победоносной войны. Теперь это известно последнему шляхтичу…

Не видя смысла что-то отвечать, я промолчал.

— Идите, принц! И не забудьте, что за час до начала вы должны быть возле наших покоев.

Выйдя от императрицы, я переоделся и решил направиться к Шаликовым. По коридорам и лестницам сновало множество слуг и дворян. Все были заняты и взволнованны, так что на меня мало кто обращал внимания.

— Пётр Ипполитович ушёл как часа два назад, — произнесла Вольга Кирилловна после взаимных приветствий. — Он места себе не находил, желая оказаться поближе к поляндским коням.

— Не удивлён, — уголками губ улыбнулся я. — Даже наоборот, недоумевал, что князь так долго терпел.

Я хотел и дальше продолжить шутить, но видя расстроенную молодую женщину, сдержался.

— Жаль, что среди прибывших нет брата, — произнесла Ника, и мне снова покалась, что она подразумевает совсем другого человека.

— Мне кажется, что здесь собраны, как правило, не действительно храбро сражавшиеся, а те, кто наиболее лоялен к Августу Девятому, — сделал я предположение.

— Ты так думаешь? — несказанно удивилась девушка.

— Варианта не вижу. Зачем ляхам награждать других?

— Известно, сколько дней продлится бал? — задала более насущный вопрос Ника.

— Мне говорили про два, но всё может быть изменено. Стало известно, — я понизил голос, — что к нам скоро приедет родная сестра императрицы. Только прошу об этом пока никому не говорить.

— Я об её сёстре ни разу не слышала, — заметила Вольга Кирилловна.

— Нам предоставилась возможность не только услышать, но и увидеть воочию. Но, — я поднёс палец ко рту, — это пока официально не объявлено.

— Так тут некому и рассказывать, — грустно улыбнулась Ника. — Я мельком поглядела на гостей и мало кого из знакомых увидела.

— Просто приглашено не так уж и много людей. Как я понял, хотелось провести торжество, но и не слишком заморачиваться на его организации, поскольку времени на подготовку было мало.

Мы поговорили ещё несколько минут. Затем Ника попросила Вольгу Кирилловну о какой-то помощи, и они ушли, оставив меня с Ханной.

— Я уже почти и позабыла, каково это находиться среди такого количества людей, — вроде как пожаловалась девушка. — Да и в Саркеле редко столько человек в одном месте собиралось.

Странно. Совсем недавно я всей душой стремился оказать рядом с милой, а теперь все заготовленные слова из головы вылетели.

— Вот, — показала Ханна вуаль. — Подумалось, что не следует мне открыто появляться на людях.

— Почему?

— Издали видела нашего посла, и это опасно. Под вуалью же он не узнает. Правда, некоторые присутствующие подумают, что я вдова… — девушка невесело усмехнулась. Так что особо потанцевать не получится

— Вижу, что ты уже много узнала о наших обычаях.

— А то! — вдёрнула носик хазарочка. — Ника столько всего мне наговорила и заставила учить, что… Юлий, жаль, что бал скоро закончится, и мы опять расстанемся.

— Давай, я тебя представлю маменьке?

— И как ты себе это представляешь? — недоуменно посмотрела на меня девушка. — Глупости! Я здесь никто, поскольку без сопровождающих. Ещё самозванкой назовут. Да и посол, наверняка, захочет выкрасть или убить.

— Зачем ему это?

— Вряд ли кахан оставит всё так, как есть, а против его воли никто не пойдёт.

— Так, может, тебе лучше на бал не ходить? — встревожился я.

— И что? Запереться в четырёх стенах и дрожать всю оставшуюся жизнь? — с вызовом спросила Ханна, сжимая кулачки.

— Что-нибудь да придумаем. Вот торжества закончатся, и начну решать проблему.

— Ладно, иди, Юлий, —