— Да, были, — подтвердила тётя. — Твой дед умер четыре месяца тому назад. Вы не получали сообщение?

— Нет, я не слышал об этом, — для убедительности помотал головой.

— Значит, и она не знает, — кивок в сторону покоев императрицы.

Наступила пауза.

— Нам следует поговорить, — вдруг произнесла гостья. — Где мы это можем сделать?

— В моём кабинете, — поразмыслив, ответил я. — Там нас никто не услышит.

Мы спустились по лестнице и вскоре оказались в моих апартаментах.

— Хм… Скромно… — произнесла тётя, окинув взором интерьер. — Твои родственники очень удивились бы, окажись здесь.

— А мне нравится.

— Ты хочешь сказать, что обстановка сделана по твоему вкусу, Юлий?

— Не всё, Ваше Высочество, но многое.

— Называй меня просто тётей, — произнесла женщина. — Когда мы будем без лишних ушей, конечно. Ну, а я буду звать тебя племянником.

Я кивнул и показал рукой, что гостья может разместиться на уютном диванчике, а сам сел в кресло у рабочего стола.

Глава 67

Мы сидели в комнате, которую я гордо именовал рабочим кабинетом, и молчали, ожидая когда лакеи принесут кофе.

— Как долго вы добирались? — спросил гостью, не представляя, о чём она хотела поговорить.

— Дольше, чем хотелось бы, — с видимым недовольством ответила тётя. — Я планировала плыть по морю, но… — тут она запнулась, — обстоятельства сложились так, что пришлось добираться по суше, выбирая безопасный путь. Война в германских землях не способствует спокойному передвижению.

Женщина пригубила принесённый напиток, оценила его хороший вкус и продолжила. Я же немного завис, с заметным напряжением переводя с арелатского.

— Думаю, у вас было мало случаев для бесед на моём языке, — предположила Эйлиш, поняв причину моего состояния.

— Маман говорила когда-то о моём хорошем знании арелатского, но теперь я вижу, что она преувеличивала.

— Матери часто выдают желаемое за действительное, когда речь заходит об их отпрысках, — грустно усмехнулась собеседница. — Я начну говорить медленнее, чтобы вам облегчить понимание.

Я с благодарностью кивнул.

— Вы писали, племянник, что заняты научными изысканиями и желаете использовать их на благо своего государства.

— Да, я пытаюсь, но хороших специалистов мало.

— Это проблема. Я надеюсь, вы похвастаетесь своими успехами?

— Да, тётя.

Разговор хоть и начался несколько натужно, но было видно, что родственница всеми силами пытается его развить.

— Как ваша мать смотрит на имеющиеся успехи?

— Она старается не вмешиваться в мои дела.

— Герберга всегда была далека от науки, придавая значение лишь тем вещам, что интересуют всех девочек. Не удивлюсь, если она с неудовольствием отзывается обо мне, — заметила женщина, предварительно отослав служанку за дверь.

— Она редко когда… — тут настала моя очередь прикусить губу.

— Редко когда говорит о своей старшей сестре? — догадалась тётя. — Я не удивлена. Мы всегда не ладили.

Я уже открыл рот, дабы спросить о причинах, но так и не задал вопрос.

— Давайте начистоту, — предложила женщина. — Я так долго ехала сюда через опасные земли не для того, чтобы осталять в секрете нелепые семейные дрязги.

— Я согласен, — снова кивнул я, после того, как тётя пояснила значение последнего слова, доселе мне незнакомого.

— Ваша мать росла доброй и послушной девочкой, но когда начала взрослеть, то почему-то приревновала меня ко всевозможным женихам. Родители воспринимали это чувство как блажь, чем оно и было, но только не Герберга. Сестра ждала блестящего принца на великолепном белом скакуне и каждый день молилась богам, чтобы я не вышла к нему прежде неё. Странно, но к Мюргил она ничего подобного не чувствовала.

Собеседница сделала долгий глоток кофе и продолжила:

— Откровенно говоря, наша младшая сестра несколько простовата, — продолжила тётя, постоянно наблюдая, понимаю ли я все слова. — Когда же со мной случился один неприятный случай, — женщина внимательно посмотрела на меня, желая понять, знаю ли я подробности, — то ревность Герберги почти прошла, а вот негативное отношение, взрощенное этим чувством ко мне, осталось.

— Теперь мне многое понятно, — ответил, отдавая себе отчёт в том, что если бы кто-то рассказал эту историю ещё год назад, то ни за что не поверил.

— Одной из причин, подвигших меня отправиться в эту далёкую страну, и было желание примириться с сестрой, — тетя замолчала, но почти сразу продолжила, хотя и с видимым усилием. — Я больна, и врачи дают не больше года на приведение всех моих дел в порядок. Когда-то я слишком безответственно производила различные опасные алхимические опыты, и теперь наступила расплата.

Моё тело дернулось, поскольку появилось желание узнать подробности, но Эйлиш сделала предостерегающий жест:

— Сейчас не время для подробностей. Лучше расскажите мне о своих планах. Их же должно быть много, наверняка.

После тётиного признания я не видел особых причин скрывать большинство своих задумок и в течении последующих двух часов относительно подробно рассказывал о затеянном. Конечно, я не стал вдаваться в подробности, на каких именно этапах у меня возникли те или иные проблемы.

— Это очень интересно! — подытожила услышанное тётя, оставив в сторону очередную пустую чашку. — Очень жаль, что наши земли находятся так далеко друг от друга, и мы не можем объединить наши знания для достижения общих целей.

Наступила продолжительная пауза. Наконец, Эйлиш продолжила:

— Пойдёмте, надо проведать императрицу, а потом, если не возникнут неотложные дела, мне бы хотелось кое с кем вас, принц, познакомить.

Мы прошли по коридору и поднялись к покоям Елены Седьмой. Лейб-медик вскоре вышел нам навстречу и заверил, что причин для беспокойства нет. На наши вопросы о причинах недомогания, был дан ответ: «Императрица просто что-то плохое съела, и её долго тошнило. Поэтому и потребовались все те тазы. Сейчас она никого не принимает, но можно прийти завтра к полудню».

Приняв такое объяснение, я уже готов был вернуться к себе, но увидел поднимающихся по лестнице Тита Прокопьевича и Дмитрия Прокопьевича. Мы раскланялись, а затем я представил ранее неизвестную родственницу. Последовали взаимные приветствия. Белозерский повторил моим дядьям уже сказанное и удалился.

— Что решим с балом? — спросил у старшего брата Дмитрий.

— Ничего, — пожал плечами Тит. — Будет объявлено, что императрица простудилась, но гости могут продолжать веселиться, поскольку завтра или послезавтра Елена Седьмая уже