что наше приятное рандеву раскроется так быстро. Стоило все-таки выключить телефон, когда я ему минет делала. И теперь старого пердуна выперли с поста за связь с несовершеннолетней, а вместе с ним кто-то загадочно подчистил все твои дела, запоров даже твое так и не успевшее начаться приключение в тюряге. Ну, то есть я, конечно, знаю, кто это сделал — начальник службы безопасности тоже оказался падок на юных девочек, но, блин, обидно, что все так закончилось. В надежде на лучшее я прокомпостировала мозги этой обезьяне, — она кивнула в сторону обрыва, — но у него, как оказалось, член не в положении, поэтому пришлось устроить страшное разоблачение с надеждой, что два самца устроят прекрасную и кровавую битву за самочку.

Мари вздохнула, театрально поджав свои губки в прямодушном разочаровании, а затем стерла с них кончиком языка кровавую каплю, смочила слюной край уже ставшего алым платочка, и стала пропитывать вспухший синяк на лице Синдзи.

— Но ты вновь все испортил. Причем я даже не могу сказать, проигрыш ли это был или ничья. Фишка-то поломалась, и играть нечем. Эх, Синдзи, Синдзи, с тобой все так сложно. И надо было тебе устроить этот пафос, ты посмотри на себя. Лицо в кашу, нос сломан, фиолетовые фингалы на скулах, губы в клочья порваны. Ты мне больше нравился милым и робким.

Тот провел языком по разбитой изнутри щеке, нащупал осколок зуба и выплюнул его в сторону, поморщившись от ощущения сточенного резца на нижней челюсти.

— Могу сказать, что это взаимно, — произнес он затем. — Из-за тебя теперь придется все переделывать. Хотя, может, оно и к лучшему.

Мари вдруг звонко рассмеялась, вспыхнув румянами на щеках, и одарила Синдзи своим ярким лучистым взглядом.

— Ты просто загадка, вот что я скажу. Только я начинаю думать, что понимаю тебя, как ты все ставишь с ног на голову. Ох, опасно, опасно.

Она погладила его волосы, стерла промокшим платком последние капли крови с щеки, а затем тепло улыбнулась и положила его голову на колени. Синдзи, даже несмотря на зудящую боль по всему лицу, которая, однако, уже слегка притупилась, снова ощутил приятную согревающую волну в теле, как только почувствовал прикосновения к телу девушки — мягкую упругость ее бедер, животик, в который уткнулась его макушка, ласковые поглаживания пальцев по его лицу, и этот животный взгляд, пронзающий душу насквозь своей прямотой.

— Ладно, — тихо произнесла она. — Твоя взяла. Но в следующей партии ты сделаешь в точности так, как я скажу. Нам есть еще что разыграть.

Осторожно опустив голову Синдзи на землю, Мари приподнялась, отряхнула ноги, слегка изогнулась, размявшись, а затем отсалютовала:

— Ладно, мне пора, пока сюда полиция не нагрянула — с недавних пор они меня не очень жалуют. Даю тебе сутки на восстановление, потом продолжим. Чао.

И Синдзи остался в одиночестве, вслушиваясь в удаляющиеся шаги девушки, стихнувшие спустя минуту и сменившиеся далекими возгласами перепуганного до смерти водителя грузовика, да устало взирая на далекое безмятежное небо. У него даже не оставалось сил обдумать слова девушки, ее мотивы и потаенные намеки, хотя сердце беспрестанно возвращалось к ее мягкому поглаживанию и неожиданно трогательной заботе, впитывая уже позабытое чувство защищенности, спокойствия и женской ласки, что казалось особенно диким, стоило лишь задуматься, от кого они исходили. Но мысли все равно притягивались к ее образу, ее телу и ее сердцу, которое, без сомнений, где-то трепетно билось и переживало за отлитой из закаленной стали броней.

Однако сколь этого не хотелось Синдзи, нужно было возвращаться к реальности. С грустным вздохом прогнав сладковатое чувство в душе, оставшееся от ее прикосновений, а также колющие холодом переживания о друге, который сейчас сгорал от боли где-то далеко внизу, он медленно приподнялся на дрожащих руках, зашипев от вернувшейся к лицу рези, подполз к своей сумке и, отодвинув пистолет с шокером, достал сотовый.

— Синдзи?.. — женский голос ответил спустя десяток гудков, когда он уже тихо заскулил от отчаяния.

— Здравствуйте, Акаги-сан.

— Что случилось, Синдзи?

Он выдержал паузу, унимая боль в заплывших губах, чтобы его речь была четкой.

— Акаги-сан, мне нужна ваша помощь. Мне… мне не на кого больше надеяться, кроме вас. Прошу…

— Ты в порядке? Что с твоим голосом?

— Пришлите скорую к дороге возле школьного мусоросжигателя. Это очень срочно…

— Что?!

— Пожалуйста, помогите…

Телефон выскользнул из руки, и Синдзи плюхнулся обратно на спину.

— Синдзи?! — донесся из трубки становящийся все более тревожным голос Рицко. — Что там происходит? Ты в беде? Ответь, Синдзи! Где ты?

Ему было тяжело говорить из-за ноющей челюсти, хотя он и мог ответить на вопросы женщины. Но не хотел. Он думал о Тодзи, которому сейчас приходилось гораздо хуже, он размышлял, что делать дальше. Он хотел ощутить хоть немного спокойствия.

Шорох колес вывел Синдзи из погруженного в себя состояния спустя подозрительно короткий промежуток времени. Машина скорой помощи, сопровождаемая черным широким седаном, беззвучно заползла на вершину холма и остановилась в нескольких метрах от него. Из легковушки тут же высыпалось несколько мужчин в строгих костюмах с воткнутыми в уши гарнитурами и мгновенно оцепило периметр.

— Мы на месте, — отрапортовал один из них. — Внешние травмы, следы борьбы, посторонних нет.

Над Синдзи склонился другой мужчина в белом халате и стал тщательно ощупывать раны, потом осторожно подвигал его конечностями, а затем бросил охранникам:

— Многочисленные ушибы и гематомы, возможно, сотрясение мозга. Переломов нет. — Он повернулся к коллеге. — Ну-ка, помоги.

Они двое ловко приподняли Синдзи и опустили на носилки, а затем быстро затащили его в салон машины, где уже оперативно подсоединили клипсы датчиков и начали обрабатывать раны антисептиком. Водитель в тот же миг двинул машину к выезду, и спустя всего минуту холм оказался совершенно пуст, лишь где-то невдалеке раздался вой второй приближающейся машины скорой помощи, на этот раз спешащей к передавленному парню внизу.

Синдзи с тоской поднял взгляд на увешанный медицинскими приборами и креплениями потолок салона, вздохнул и закрыл глаза, чтобы не позволить скручивающей сердце горечи выдавиться наружу в виде слез.

«С ним еще не покончено. Подожди немного, Тодзи».

Дальнейший путь до медицинского корпуса НЕРВ и саму процедуру лечения Синдзи помнил смутно, потому что один из докторов еще в машине ввел ему некий препарат, от которого тело сразу же сделалось ватным и эфирным, боль испарилась, а голову наполнила приятая