Я несколько секунд смотрел на него, позволяя тишине затянуться. — Вот почему ты здесь, живешь сам по себе. Потому что тебя изгнали?

Он покачал головой. — Поэтому, и еще я постоянно работаю. Тишина и покой здесь идут мне на пользу. Ничто не отвлекает. Но теперь, когда блудный сын вернулся, мы можем вернуть себе наше законное место.

— В обществе фейри? — Уточнил я.

— Да.

Я переглянулся с Эммой, которая сидела за пианино. Она выгнула бровь. Это была моя семья, и поэтому я должен был сделать это сам.

— Почему бы тебе не взглянуть на меня хорошенько, кузен. — Я встал, чтобы он лучше рассмотрел меня. — Я выгляжу так, будто принадлежу к высшему обществу гребаных фейри?

Бо откинулся на спинку сиденья, оглядывая меня с головы до ног и обратно. — Я вижу могущественного, устрашающего фейри. Тот, кто не боится взять то, что принадлежит ему, и убить любого, кто встанет у него на пути. — Его дикая улыбка вернулась. — Ты идеален.

Я расхохотался, но он продолжал говорить: — Если ты думаешь, что сможешь шокировать их нежные чувства, ты слишком долго был вдали от общества фейри. Безжалостность — это еще не все. Это выгребная яма обмана и борьбы за власть. Они считают Локартов слабыми, но мы можем доказать им обратное.

Раздался голос Эммы. — А ты безжалостен, Бо?

— Я могу быть таким. — Он широко улыбнулся. — Например, я не позволю Кейду Локарту уйти, пока мы не придем к взаимопониманию.

— Ты понимаешь, что у тебя может не быть выбора в этом вопросе? — спросила она с явной угрозой в голосе. Черт возьми, я люблю эту женщину.

— О, я знаю, что ты такая же смертоносная, как мой дорогой, давно потерянный кузен. Но я буду бороться за эту семью до своего последнего вздоха.

Я хмуро посмотрел на него сверху вниз. — Какого черта тебя так волнует фамилия Локарт?

— Потому что мы этого не заслуживаем! — Он зарычал, и я снова увидел настоящего фейри, который прятался за его гребаной мордашкой. — Это вина твоих родителей. Это они должны быть наказаны, и они были наказаны — тобой, к счастью. Но Локартов нельзя выбрасывать, как мусор. Мы пользовались уважением и властью в сообществе фейри на протяжении поколений. Я отказываюсь накладывать это проклятие на своих будущих детей. Особенно когда настоящей причиной, по которой нас выгнали, был захват власти. Локарты пережили момент слабости, и другие фейри ухватились за это, как свирепые псы. Мы должны доказать, что мы более жестокие, чем эти ублюдки.

Я сел обратно. Негодование, решимость и надежда покинули Бо. Это вызвало у меня желание помочь ему, за исключением того, что он был вовлечен в борьбу, о которой я ничего не знал, а у меня были свои собственные проблемы — мягко говоря. Я не мог заставить себя заботиться о положении моей семьи в этом маленьком уголке мира, особенно когда нам нужно было сначала разобраться с «5-м Кругом» и Бюро.

— Ты собираешься отказать мне, — сказал он прежде, чем я успел озвучить эту правду.

— Да. Пока. — Я взглянул на Эмму. — У нас слишком много забот в нашей жизни. Я не могу добавить к этому возвращение наследия, которого не хочу.

Бо провел рукой по лицу. — Итак, это нет на данный момент, но не нет навсегда. Я заполучу тебя, как только ты покончишь с этим культом ведьм, Бюро и всем остальным. — Он пристально посмотрел на Эмму. — Возможно, мне просто нужно завоевать твою восхитительную подружку. Тогда мы сможем объединиться против тебя.

— Удачи с этим. Она крепкий орешек.

— Я не знаю, — сказала Эмма. — Нарядить тебя и выпустить на волю против кучки душных засранцев-фейри — это, наверное, весело.

Я сердито посмотрел на нее. — Не смешно.

— Я не шучу.

Гребаный ад. Они уже ополчились на меня.

Я оглядел музыкальную комнату, оценивая все это. Это было мое наследие, мое наследство. Как бы сильно мне ни хотелось убежать далеко-далеко от этого места и всех кошмаров, которые оно таило, другая часть меня хотела вернуть его. Быть уважаемым в обществе, заявлять права на все, что принадлежало мне, на мое чувство собственного достоинства — на все, что мои родители пытались у меня украсть, — могло быть приятно. Возможно.

Черт, я мог бы получить все это, а потом станцевать на их гребаных могилах.

3

ЭММА

Кэйд больно сжал мою талию, и я, задыхаясь, проснулась. Он метался во сне, его брови были сведены вместе. Я протянула руку, чтобы коснуться его щеки. — Кейд, проснись, — прошептала я.

Когда он не ответил, я приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз. — Кейд?

Его веки распахнулись, но бурный взгляд серых глаз был расфокусирован. С ревом он навалился на меня, сокрушая своим весом, и его руки обвились вокруг моей шеи.

— Почему ты не сдохнешь, сука? — он зарычал.

Мое сердце бешено колотилось. Я попыталась заговорить, но из-за того, что его тело прижимало меня к кровати, и он душил меня, я не могла сделать ни единого вдоха. Его полные ненависти глаза смотрели на меня невидящим взглядом, как будто он все еще спал. Он крепче сжал мое горло и усмехнулся. От паники у меня участился пульс. Он действительно пытался убить меня. И на этот раз я верила, что он это сделает.

Я боролась с его хваткой, но даже моей волчьей силы было недостаточно, чтобы сбросить его огромное тело. Его глаза горели убийственной яростью. Я перестала цепляться за него, вместо этого потянулась к своей палочке на ночном столике. Мои пальцы коснулись воздуха. Если бы только я смогла подтянуться к ней достаточно близко, зачарованная нить фейри потянулась бы к моему запястью. Но она была слишком далеко.

Мое зрение затуманилось, лицу стало слишком жарко, а легкие горели от нехватки кислорода. Внутри моя волчица заскулила, кружа и лая на меня, чтобы я выпустила ее. Но я не могла сосредоточиться достаточно, чтобы перкинуться, поскольку Кейд продолжал душить меня.

Я сделала единственное, что могла, я сдалась ему, как делала несколько раз до этого. Может быть, он почувствует, что я сдаюсь, и успокоится. Он всегда боялся, что однажды сорвется и совершит немыслимое. За исключением того, что прямо сейчас он был не в себе, он был во власти своих внутренних демонов. Потерянный из-за мук своего прошлого.

Когда