угодно. Никому не было точно известна численность его войск, потому что в последние несколько лет они нападали небольшим количеством на маленькие города и деревни вдоль границы. Исключением стала лишь битва при Анне, но смело можно было полагать, что это очередная уловка Мартина, и далеко не все его силы были задействованы. Хотя и они заставили северян отступить и с трудом отвоевывать свою землю обратно.

Учить Аури решила Аста и подарила ей тот меч, которым девушка во всех смыслах сразила дерзкого полудемона и очень впечатлила остальных.

После ужина все еще немного поболтали и разошлись по комнатам. На следующее утро предстояли длинные и утомительные тренировки.

Вытягиваясь на просторной кровати и укрываясь мягким одеялом, Найт подумал о Кисточке. Как там его маленький фамильяр? Не ссорятся ли они с Мартой? Не посмел ли кто обидеть ласку? А сову? А еще его интересовало, когда же Киран заключит контракт. Прошло столько времени... Неужели бедняга совсем отчаялся и решил бросить это дело?

Тот же вопрос мучил и весь Север. А долгожданный и почитаемый (хотя уже не раз обсмеянный и обруганный как другими Покровителями, так и смертными) Киран тем временем думал об одной прекрасной хранительнице, которая прочно поселилась в его сердце.

Глава 47. Письма

За время своего путешествия по Ризе Киран окончательно разочаровался в аристократии. Молодые дворяне, достаточно умные, обладавшие связями и хоть каким-то потенциалом, оказались в большинстве своем эгоистичными избалованными детьми, в чьих сердцах не было места для отваги, доблести и самопожертвования. Как Киран и предполагал, избежавшие армии благодаря своему титулу и деньгам, они не могли стать Посланниками и даже не входили в число тех, кто создал своими молитвами нового Покровителя Севера.

В общем, Кирану не везло. Хан был идеальным вариантом, найти другого такого – все равно, что иголку в стоге сена.

Изучив всех более или менее подходящих людей в столице, Киран, конечно, заглянул во дворец и посвятил неделю наблюдению за первым принцем и принцессой. Сделавшись невидимым для смертных, он отыскал наследного принца Андрея и вместе с ним посетил за каких-то четыре дня пять балов, два чаепития, одни скачки, охоту и ночную гулянку.

Вместе с сыном герцога Ройса, молодым маркизом Тагтером и двумя братьями Арне, капитанами королевской армии и сыновьями графа Арне, потомственными военными (что не делало их талантливыми и ответственными в этом деле), Андрей творил всякие непотребства. Он вливал в себя все виды дорогого алкоголя и рассказывал о том, как собирается оптимизировать армию, как возьмет в жены княжну Шетер, остепенится и станет порядочным семьянином, хорошим мужем и блестящим наследником, а через несколько лет и королем. Но это все потом, а пока...

– Как хороши ключицы виконтессы Марии! – высказал принц свое экспертное мнение. – А талия леди Вероники – произведение искусства!

– Разве ты не влюблен в Изабеллу? – лукаво улыбнулся маркиз Тагтер, наливая принцу еще один полный бокал вина.

– Да, с ней никто не сравнится, – согласился тот. – Но она такая неприступная и холодная, да к тому же только в этом году ей исполнилось восемнадцать. Но обещаю вам, друзья, что на балу в честь нового года, когда она приедет на совет, – а она обещала! – я сделаю ей предложение. Хотя его величество прочит мне в жены дочь герцога Ройса...

– Эдина, эта дурочка, без ума от Каана, – проворчал брат леди Ройс, который тоже был не против ее брака с Андреем. Среди двух герцогств (за исключением третьего, Арконского) всегда сохранялась борьба за влияние. Стать в будущем герцогом и братом королевы было отличной перспективой для молодого Эдгара.

– Не называй его имени! – воскликнул наследный принц с выражением крайнего недовольства на красивом, раскрасневшемся лице.

– Просто моя сестра постоянно... – Под строгим взглядом принца Эдгар проглотил конец фразы. – Я слышал, «принц номер два» сейчас в Джейриа?

– Он опять уехал к морю. Сказал, какие-то проблемы со здоровьем. – Наследник престола презрительно скривил губы. – И такого хилого и бесполезного человека еще называют хитрым лисом, интриганом и гением. Большее, на что он способен, это побеждать в «Охоте» и шахматах, сидеть целыми днями в своем кабинете с кучей книг и кататься от одного лечебного источника к другому.

– Ты намного талантливее, друг мой, – заулыбался Эдгар и чокнулся с Андреем.

– Естественно. За нас, талантливых людей!

– За нас!

Пятеро друзей зазвенели бокалами и продолжили обсуждать дворян, восхищаться различными выдающимися частями тела красивых леди, насмехаться и шуметь в роскошной комнате столичного ресторана.

Киран в гневе вылетел на улицу, едва не снеся официанта с огромным подносом.

«Безнадежно! Это безнадежно! – мысленно сокрушался Киран, наворачивая круги по Дорену в три часа ночи и уже в четвертый раз возвращаясь к ресторану, где до сих пор кутили молодые люди. Острый слух Покровителя уловил доносившееся со второго этажа фальшивое пение двух капитанов и хохот принца. – Неужели придется отправиться в Аркон? Но Каррин так убийственно на меня смотрела, совсем не хочется ссориться с ней».

В тысячный раз проклиная Найта и Хана, Киран пошел в сторону дворца. В роскошных покоях наследного принца он и раньше не обнаружил ничего интересного, а вот у Каана имелся любопытный кабинет с огромным кожаным креслом, столом из дуба, множеством заставленных книгами шкафов на четырех языках и запечатанной какой-то необычной магией тумбочкой с тремя ящиками. Киран не стал ломать магический замок и лезть в личную жизнь смертного, сочтя это не столько подлым по отношению к нему, сколько унизительным для себя самого.

Лисом принца называли придворные и те, кому он не нравился, считая его подозрительным и хитрым и полагая, что в своих поездках он занимается вовсе не лечением и отдыхом на природе, а плетет интриги и строит козни. Безразличные к его персоне называли его, как и положено, его высочеством. А вот влюбленная Эдина и еще несколько леди с трепетом произносили «Каан», как будто это имя было чем-то сокровенным и принадлежавшим только им одним.

Из всего, что слышал в эти дни, Киран выяснил, второй принц был болезненным двадцати четырехлетним человеком весьма посредственной (хотя влюбленные в него леди утверждали, что очень даже выдающейся) наружности, предпочитавшим проводить время в кабинете с книгами и играть со своим советником и единственным другом в шахматы. Ему нравилось коллекционировать конверты, рисовать карикатуры на придворных и разъезжать по всяким лечебным