— Что ещё рассказывать? — Она в упор смотрела на меня — Ты уже помогла, из-за тебя погиб Миша, ходила тут, всё вынюхивала. Если бы не ты, сейчас всё было бы кончено, и Сиверко на поводке бы сидел.

— Сиверко? — Удивлённо переспросила я.

— А, теперь я понял! — Радостно подхватил Сакатов, выходя к нам — Сиверко, Ольга Ивановна, это название самого холодного и таинственного ветра у поморов. Вообще, у них в языке много разных названий морских ветров, но только один Сиверко внушал им благоговейный страх, его имя не произносили моряки, когда выходили в море, ему оставляли на берегу часть улова. А всё потому, что никто никогда не видел, как он утихал. Они про него разные сказы сочиняли. А художник один, Остроухов, даже картину написал, безрадостную такую, в серо-жёлтых тонах, и назвал её «Сиверко». Такую грусть на него навеяли все эти сказы, когда он гостил у своей тётки, а она тёмными долгими вечерами, рассказывала ему о Сиверке. Вы, Валентина, зря обвиняете Ольгу Ивановну в смерти Михаила Терентьева. Вот послушайте, что есть в старой книге, которую я нашёл в хранилище нашего краеведческого музея. Книга из разгромленного скита староверов, и написал её старый шаман, или ведун: «Причинно делати ловушки на таких безтельных скопидов, токо не будути оные там обитаить, должон в ихне место их спроводити молитвою и апастией». Если современным языком сказать, то, если делаешь ловушку для бестелесного духа, нужно дольше молиться и пост соблюдать, чтобы сразу перепроводить его на его постоянное место, а не держать рядом с людьми. Вот так. И ваша ловушка только его разозлила.

— Валя, правильно он говорит, — вмешалась Лариса Николаевна — ты же не первый раз от него хочешь избавиться. А Мишке он ещё весной грозил. — Она повернулась ко мне — Когда Валентина приехала ко мне, в первый же вечер к нам в форточку Сиверко закинул раздавленную птицу. И Мишке сначала начался мерещиться плач, а потом дикий хохот. И он слышал слово «воззываю!» А ещё, когда мы гуляли с Валей, к нам прилетел плащ Мишин, и там было внутри его измазано кровью. Не было покоя Валентине все эти годы, вон она куда от него бежала, на Дальний Восток! Да только от него никуда не спрятаться.

— Так что ему надо? — Спросила я — Если бы он хотел смерти вашей, то давно бы уже смог это сделать. А он за вами ездит, грозит.

Валентина вздохнула, поднялась с дивана, подошла к окну. Постояла немного, потом вернулась и начала свой рассказ:

— В Мишкином дневнике не совсем так написано, как было. Не знаю, для кого это он писал, может для Насти своей, надеялся, что она прочитает после его смерти, простит его. Да только не нужен ей Мишка никогда был. То, что Павел сын Терентьева, я это всегда знала, мне Лара сразу всё рассказала. Вот мы, две дуры, и решили ему отомстить. Отомстили. Лариса меня специально познакомила с Мишкой, знала, что он падок на женский пол. Сейчас я и не знаю, на что мы надеялись. Наверное, разбить ему сердце, чтобы больно ему было, да только всё не так вышло. Вечер мы погуляли, я пошла домой, он меня вызвался проводить. Всё ко мне набивался в гости, да я его не пустила. Не буду скрывать, понравился он мне. На следующий вечер он снова меня поджидал у подъезда. Зашли ко мне. У меня комната небольшая была, от завода дали. А в квартире ещё сосед жил, тоже на нашем заводе работал. Странный такой, все вечера что-то писал, в комнате его всегда окна зашторены были, и дверь никогда не открывал, что там у него в комнате, я до этого и не видела. А в тот вечер, как назло, его дома не было, а комнату он забыл закрыть, торопился видать. Я заглянула к нему, а там у него, на столе, на бумаге разложены были старые монеты, блестящие такие. И чудные. На них были изображены лица каких-то полулюдей, полузверей, страшные оскаленные морды. Мы с Мишкой начали их рассматривать. И ещё, от монет пахло сыростью, подвалом. Одну монету Мишка себе взял. Я ему ещё сказала, чтобы он положил на место, да он ответил, что сосед не заметит, их там много. Мы с Мишкой в моей комнате посидели, чай попили, поболтали обо всём. Через некоторое время сосед пришёл, в своей комнате закрылся. Я Мишку домой отправила. Легла спать, только глаза закрыла и задремала, как чувствую, холод какой-то, я подумала, что окно не закрыла. Я открыла глаза, а передо мной сосед стоит, только какой- то зеленоватый, и слышу его голос, хоть рот он не открывает: «Каждый может взять, да не каждому получится вернуть. По одной не берут, это тебе, вот теперь их пара». И чувствую я, как на лбу у меня что-то холодное лежит. Я хотела протянуть руку и снять, да рука у меня не поднимается. И снова этот запах, как из подвала. Поняла я, что это он монету мне на лоб положил. Монета холодная, как лёд, а под кожей от неё жжёт. Он ещё раз посмотрел на меня и исчез. Утром просыпаюсь, ну думаю, сон такой нехороший приснился, я к зеркалу подошла, посмотрела на себя, а у меня на лбу красное пятно, на ожёг похожее. Я кинулась к постели, думаю, там должна быть монета. А там ничего нет. Получается, вроде как приснилось. У соседа дверь закрыта. Я успокоилась, может, думаю, неудобно спала, вот и отпечаталось на лбу пятно. На работе полдня отработала, и чувствую, как будто это пятно то холодным становится, то горячим. Рукой нащупываю — нет ничего. К вечеру уже не такое красное стало, как утром, еле заметное розовое пятно осталось. Я, вроде, и успокоилась. Вечером опять Мишка меня ждёт у подъезда. Я его первым делом спросила, куда он монету дел. А он, так растеряно, мне говорит, знаешь, монету не могу найти, зато мне сон странный приснился, и рассказал мне, что видел мужика, который сказал ему: «Монета таит в себе много таинственного, я сам ещё не понял до конца. Хорошо, что ты её взял, посмотрим, что она может. Только как тебе её вернуть, это я пока не знаю». А потом Мишка показал мне ладонь на правой руке, там чуть красноватое пятно. Я откинула чёлку и показала