Первое значительное сочинение Чжу Цзунъюаня, насчитывавшее 59 двойных страниц, написано в форме диалога между христианином и его гостем, проявляющим интерес к вере хозяина, но незнакомым с этой религией. Роль гостя в основном сводится к вопросам и возражениям, предположительно отражавшим распространенные сомнения насчет христианства в литературных кругах того времени. В сочинении Чжу эти возражения неизменно сопровождаются гораздо более подробными объяснениями хозяина. Диалог начинается с общих мест наподобие вопроса о том, каким образом можно примирить христианство с первостепенными принципами конфуцианства или с концепцией тройственной религиозной доктрины Китая (конфуцианство, буддизм и даосизм). Диалог приводит к подробному разбору нескольких крупных тем. Разные конфуцианские концепции обсуждаются в свете христианских представлений, где вымышленный хозяин разделяет неприязнь иезуитов к неоконфуцианским школам философии. Буддийские идеи и традиции осуждаются с христианской и конфуцианской точек зрения; то же самое относится к практикам даосизма.

В значительной степени текст сосредоточен на взаимосвязи христианского богослужения и конфуцианских ритуалов. В заключительной части содержится подробное обсуждение того, может ли христианство, как предположительно «варварское» учение, быть органически включено в китайскую культуру. В этом фрагменте Чжу стремится привести доказательства в пользу искренности и доброжелательности западных миссионеров. Текст завершается сетованиями хозяина на глупость простолюдинов, которые отказываются от обращения в христианство и тем самым обрекают себя на вечные мучения. Форма диалога позволяет Чжу постепенно знакомить читателя с элементами христианской веры, так что во второй половине книги он обсуждает библейские темы, теологические концепции и католическое богослужение. Общая композиция текста отражает изменение позиции гостя, который переходит от скептического любопытства к отдельным уступкам и наконец к подлинному интересу к христианской вере. Один из последних вопросов гостя звучит следующим образом: «Что мне нужно сделать, если я решу следовать этим путем?»

У обоих персонажей «Ответов» отсутствуют личностные характеристики; даже изменение позиции гостя по отношению к христианству передается исключительно через содержание его вопросов, а не через эмоциональную реакцию. Такая форма – гипотетический диалог, выстроенный для обсуждения разных предметов, – принадлежит к китайской литературной традиции, весьма популярной во времена поздней Мин. В сущности, ближе к концу правления династии Мин публиковалось все большее количество экзаменационных сочинений в форме диалога, – вероятно, это восходило к раннему влиянию буддийской традиции [Schmidt-Glintzer 1976: 132][127]. Это также напоминало европейский жанр вымышленных интеллектуальных диалогов, распространенный в схоластических и политических текстах того периода. Безусловно, иезуиты, проживавшие в разных частях света, пользовались этим жанром [Clooney 1999][128], как это было в знаменитом опусе Маттео Риччи «Истинное значение Владыки Небесного», впервые опубликованном в 1603 году. Таким образом, сочинения Чжу можно поместить как в китайский, так и в европейский культурный контекст – или, наверное, где-то посредине между ними[129].

Второе основное сочинение Чжу, «Сводный обзор о спасении мира» (Чжэнши люэшо) на 66 двойных страницах, не было представлено в форме диалога. Вместо этого Чжу знакомит читателей с идеями христианства в 28 главах. В предисловии к «Обзору» он описывает формальные различия между двумя своими главными сочинениями следующим образом: «Сначала я увлекался дебатами и опубликовал “Ответы на вопросы гостя”. Теперь я собрал главные темы во множестве разделов и назвал [книгу] “Сводный обзор о спасении мира”» [Zhu Zongyuan 2001d: 3b].

Судя по всему, «Сводный обзор о спасении мира» был опубликован один раз, в начале правления династии Цин, но точная дата публикации неизвестна. Хотя в главе о сотворении мира есть предложение: «Лишь 6844 года прошло с сотворения Земли и Неба до нынешнего года цзяшэнь в правлении под девизом Шуньчжи [1644]» [Там же: 16b][130], это уточнение необязательно означает, что книга была издана в том же году. В сущности, крайне маловероятно, чтобы сочинение, в котором признавалась новая династия, тогда могло быть опубликовано в дельте Янцзы, которая оставалась под контролем династии Мин до второй половины 1645 года. Более того, в указанном фрагменте Чжу пишет, что в отличие от своей новой книги при сочинении «Ответов» он выбрал дискуссионную форму, потому что «сначала увлекался дебатами». Термин ши («начало») явно указывает на молодость Чжу и подразумевает, что он писал «Сводный обзор» на другом жизненном этапе. С учетом того, что Чжу написал «Ответы» незадолго до 1640 года, вряд ли можно ожидать, чтобы всего лишь через несколько лет он стал намекать на большой промежуток времени между двумя произведениями. Таким образом, упоминание первого года правления Шуньчжи предположительно означало лишь указание на текущее царствование. Поскольку период правления Шуньчжи закончился уже после смерти Чжу Цзунъюаня, мы можем быть уверены лишь в том, что он написал эту книгу до своей болезни в 1659 году и что она, вероятно, была опубликована вскоре после завершения рукописи.

«Сводный обзор» Чжу организован следующим образом. После яркого пассажа, описывающего важность прижизненной подготовки к загробной жизни, в первой главе Небесное Учение сравнивается с главными китайскими учениями. По утверждению Чжу, только христианство, учрежденное самим Небесным Владыкой и провозглашаемое на земле, не имеет изъянов. По сравнению с ним конфуцианство, которое сначала было благотворным и многообещающим, сбилось с пути, а буддизм и даосизм не более чем ереси. Это утверждение сопровождается изложением библейских тем, таких как сотворение мира, Троица, воплощение Бога на земле и идея первородного греха, которую Чжу иногда связывает с конфуцианской традицией. Следующие несколько глав сосредоточены на важности христианства для индивидуальной подготовки к жизни после смерти, в сочетании с описаниями небес и преисподней. Затем Чжу обращается к ритуалам: он на разных основаниях отвергает буддийские и даосские ритуалы, в более взвешенной манере повествует о конфуцианских обрядах и, наконец, знакомит читателей с некоторыми аспектами католического богослужения. Затем он предлагает высказывания на разные темы, включая важность страдания, разницу между Китаем и остальным миром и высокие моральные принципы миссионеров-иезуитов. В последней главе изображается грядущий конец света, описанный в Откровении святого Иоанна Богослова, – судя по всему, это предназначалось для психологического воздействия на читателей.

По сравнению с остальными трудами Чжу, упомянутыми до сих пор, его короткое эссе «Обряды почитания небес и богов земли и урожая служат во славу Высшему Властелину» (Цзяошэ чжи ли сои ши шанди е)[131] не написано с однозначно христианской точки зрения. В тексте объемом всего лишь шесть страниц автор избегает употребления таких специфически христианских терминов, как «Небесное Учение» (тяньсюэ) или «Владыка Небесный» (тяньчжу). Тем не менее Чжу в целом придерживается христианских взглядов на китайские государственные ритуалы. В стиле конфуцианского рассуждения Чжу пытается показать, что два наиболее важных императорских жертвоприношения на самом деле являются данью почтения к Высшему