Шрифт:
Закладка:
— Профессор Маккой, зайдите потом ко мне в кабинет за обновленной версией завтрашнего расписания, — сухо сказала проректор, покидая столовую с крайне озабоченным видом.
***
Тихий ледяной голос я услышала только потому что в коридорах академии царило мертвое беззвучие. Студенты давно уже разбрелись по своим спальням, прекрасно зная, что завтра с раннего утра злобные преподаватели вновь начнут терзать их невинные души. Я возвращалась от проректора Каллахан. Мы засиделись допоздна, обсуждая учебные планы, студентов, методики преподавания и публикации в научных журналах. Обсуждение проходило в оживленной дружеской обстановке, а посему в животе у меня булькало сейчас некоторое количество ликера и пара сырных крекеров, невесть как затерявшихся в конфетной вазочке проректора. Вообще-то я зашла за расписанием, но профессор Каллахан похвалила мою статью для «Вестника магического слова» и разговор завязался как-то сам собой.
— Уверен, что ты передумаешь, если остановишься хотя бы на мгновение и поразмыслишь о том, какие могут быть у твоего поступка последствия, — шипел подозрительно знакомый голос из-за угла. Я замерла, стараясь не шевельнуть ни единым мускулом.
— Я делаю лишь то, что должен и даже если для этого мне придется… — запальчиво отвечал второй.
— Не смей! — перебил его первый, и я неожиданно узнала в нем ректора Корвуса. — Просто подумай, на чьей ты стороне, и чего хочешь добиться. Знаешь, я ведь тоже готов пойти на все, чтобы сделать то, что должен. Хочешь ли ты оказаться при этом у меня на пути?
Вяло соображающим полусонным мозгом я пыталась понять, действительно ли ректор Корвус угрожал кому-то прямо в академии или мне просто приснился странный сон. Впрочем, едва ли. Пол под моими босыми ступнями — выйдя от профессор Каллахан, я сразу же разулась, стремясь хоть немного отдохнуть от тесных туфель — был жутко холодным, а голова болела от тугого пучка. Слишком уж реально для сна.
— Думаешь, я не видел, как ты шныряешь здесь? Думаешь, не знаю, что ты ищешь? — продолжал напирать ректор.
Его собеседник что-то яростно прошипел, но слов я не разобрала. Я подалась чуть вперед, выглядывая из-за угла. Ректор разговаривал с человеком в черном плаще. Мгновение и… острый взгляд льдисто-серых глаз метнулся в мою сторону. Я замерла испуганной (а еще очень сонной, неповоротливой и слегка замерзшей) ланью.
Глава 16.
— Профессор Маккой, — зубастая улыбка ректора напомнила мне об акулах и серых волках. В этот момент начальство показалось мне страшнее всех этих зверей вместе взятых. Наверное, потому что я никогда прежде не видела улыбки на лице ректора. Ух! Жуть какая. Вот не зря он никогда не улыбается. Продолжайте беречь психику подчиненных, дон ректор!
— Я… в спальню шла, — пробормотала я, отступая. — Хожу во сне. Вот и вышла.
— Стоять, — резко скомандовал он, и я застыла изваянием. — Мы еще закончим этот разговор.
Услышав эти слова, я попятилась было, но быстро выяснила, что адресованы они вовсе не мне, а ректорскому собеседнику. Человек, лица которого я так и не увидела, исчез в тенях, будто его здесь и не было.
— Профессор Маккой, — устало сказал ректор, потирая переносицу. — Позвольте полюбопытствовать, часто ли вы расхаживаете по коридорам в таком состоянии?
— Только по понедельникам, — мотнув головой, ответила я.
— Сегодня вторник, профессор Маккой.
Ректор покачал головой, перестав вдруг походить на жуткое чудовище и став на мгновение обыкновенным утомленным тяжелой работой мужчиной. Все же магическая академия это испытание лишь для самых крепких нервов.
— Разве? — невинно спросила я. — Ну, значит и по вторникам тоже.
— А если бы вас увидел в таком виде студент? Где ваша обувь?
— Здесь, — мотнула я головой на сумку. — Дон Корвус, если хотите, могу вам дать примерить мои туфли и тогда вопросы о том, почему я их сняла, отпадут сами собой. А мантии, — предвосхищая дальнейшие вопросы, пошла в наступление я, — преподаватели не обязаны носить по ночам.
Я устала, день был невероятно длинным, мне пришлось провести на три занятия больше, потому что двое моих коллег одновременно попали в медицинское крыло, у меня болят ноги, а крылья от бездействия, наверное, скоро вообще атрофируются. И вот я стою ночью в коридоре, а он отчитывает меня, словно девчонку.
— Профессор Маккой, я надеюсь, вы осознаете, что… — ректор с подозрением прищурился и, подавшись чуть ближе, втянул воздух носом, — вы что, пили?
— Две чашки кофе с кремовым ликером, — созналась я. — Три часа назад.
Мазнула быстрым взглядом в ту сторону, где исчез ночной собеседник ректора, но спросить не решилась. Он отпустил еще несколько едких замечаний относительно моего облика и того, какую тень я бросаю на репутацию академии, появляясь по ночам в стенах этого священного заведения без обуви и с выбившимися из прически волосами, а затем попрощался и ушел восвояси.
Поднимаясь по лестнице в свои комнаты, я размышляла обо всем увиденном и услышанном. Сонный мозг отчаянно сопротивлялся, но я упорно пыталась соединить все ниточки.
Что же это получается?.. Эхои Шикоби приходит ко мне, чтобы рассказать о странном поведении артефактов и магии. Она утверждает, что магия стала менее стабильной и вызывает некоторые смутные опасения. Как профессор артефактологии она имеет дело с предметами, наделенными сознанием и при этом насквозь магическими. Итак, профессор Шикоби теряет сознание в собственном кабинете.
В это же время профессор Остерандо в теплицах обнаруживает исчезновение гравилата. Вынести эту потерю нежное сердце профессора не в состоянии, и он падает в обморок.
Затем вечером я вижу в коридоре ректора, угрожающего какому-то неизвестному. Неизвестный, по словам Корвуса, что-то ищет, но не получит, если будет на то воля ректора. Зачем же угрожать кому-то в коридоре, если у тебя свой собственный комфортный кабинет? Возможно, это не тот человек, которого можно привести в кабинет? К чему вообще… Нет, тут что-то странное происходит.
А начинается вся эта череда несчастий с парящих камней, которые обнаружились в лесу, когда мы со студентами искали роре-трольдов. Связаны ли эти факты или я просто ищу способ отвлечь себя от ноющих икр, пока штурмую
