Агро выпятил грудь, став на мгновение похожим на волнистого попугайчика, жившего у моего дяди Фергуса. Круглые очки в тонкой оправе сползли на кончик носа, но он не обращал на сей факт внимания, полностью поглощенный беседой с ректором.

— Буду рад помочь ей и провести совместный урок, касающийся практического применения медицинских чар.

Лицо ректора стало еще более кислым, словно он сомневался в моей способности проводить урок о чарах. Или не думал, что я смогу поладить с кем-то из коллег. Почему-то вдруг захотелось согласиться — просто назло — и продемонстрировать, что не все тут относятся ко мне как к грязи на ботинке, но, бросив быстрый взгляд на доктора и взвесив перспективы, я пришла к выводу, что игра не стоит свеч.— Профессор Маккой абсолютно здорова, благодарю за беспокойство, — вступила я в разговор, устав наблюдать, как меня перебрасывают, словно мяч. — И да, я действительно готова заменить уважаемых коллег, пока они поправляются. Доктор Агро, я благодарна вам за помощь, но должна сообщить, что у меня уже есть план занятий, одобренный министерством и самим ректором Корвусом, так что отступать от него я сочла бы неразумным. Боюсь, от идеи совместного занятия нам придется пока отказаться.

— Очень жаль, — выдохнул доктор, не отводя от меня взгляда. — Если вдруг решите, что нам не помешает объединиться, — он немного понизил голос, — я всегда готов.

— Учту это, доктор, — неловкая улыбка и осторожный взгляд в сторону ректора лишь накалили атмосферу. Корвус наблюдал за нами, как ястреб. — Могу я теперь навестить профессор Шикоби?

Эхои спала, смежив тонкие веки. Золотисто-коричневые ресницы едва заметно трепетали, а вертикальная морщинка на лбу не разглаживалась даже во сне. Осторожно оставив на тумбочке букет, я тихонько присела на стул рядом с кроватью коллеги. Видеть Эхои в таком состоянии оказалось непривычно и немного дико. Профессор Шикоби всегда напоминала мне огромную кошку: она может с ленцой лежать на солнце, спокойно подремывая, но в любой момент раскосые золотые глаза распахнутся, а когти сомкнутся вокруг жертвы. Теперь же это сильное гибкое тело лежало в кровати, бессознательное и беспомощное.

Бросив еще один взгляд на нее, я выскользнула из-за ширмы. Ректор Корвус уже исчез, в медицинском крыле вновь воцарилась тишина. Тихо посапывал профессор Остерандо в своем закутке. Откуда-то издалека доносился едва слышный звон стекла. Медленно приблизившись к источнику звука, я вошла сквозь полуоткрытую дверь в кабинет доктора. Он стоял у большого стеклянного шкафа и сосредоточенно перебирал флаконы и склянки. Длинные чуткие пальцы порхали над пузырьками из цветного стекла, споро поворачивая их к свету. Доктор разглядывал этикетки, осматривал жидкости и порошки, а затем что-то возвращал на место, а что-то откладывал на стол справа от себя.

— Как себя чувствует профессор Шикоби? — слегка опершись на дверной косяк, поинтересовалась я.

Доктор поднял взгляд и одарил меня профессиональной улыбкой:

— Она будет в порядке. Всего лишь небольшое переутомление. Профессор Шикоби слишком много работает и слишком мало отдыхает, не уподобляйтесь ей,  Мередит. Как насчет небольшой прогулки завтра после занятий?

— Боюсь, я буду занята. Много дел. Так что с ней случилось? Это из-за переутомления она упала в обморок?

— Похоже, наша уважаемая коллега слишком усердно работала над какими-то артефактами и вложила в них больше энергии, чем могла себе позволить. Подержу ее здесь до завтра, дам парочку укрепляющих составчиков и отпущу с миром.

— А профессор Остерандо?

— Сильнейший шок, сильнейший, — покачал головой доктор Агро. — Всё бормотал о своем гравилате, пришлось усыпить. Пропьет успокоительное и тоже завтра отправится в свои комнаты. Ректор Корвус даже подумал, что у нас тут эпидемия, сразу два преподавателя вышли из строя, но к счастью это всего лишь совпадение. Сентябрь.

Я бросила на него непонимающий взгляд. Доктор мягко улыбнулся:

— Сентябрь, Мередит, сентябрь. Преподаватели возвращаются с каникул, нагрузка резко возрастает в несколько раз, организм не выдерживает… — он захлопнул шкаф и протянул мне склянку из розового стекла. — Принимать каждое утро по две капли. Можно растворять в воде или чае, — и заметив, что я медлю, пояснил: — Тонизирующее средство. Мне очень нравится тебя здесь видеть, Мередит, но уж точно не в качестве пациентки.

— Спасибо, доктор.

— Ассерро, — поправил он. — Мы же договаривались.

— Ассерро, — быстро пробормотала я и поспешила покинуть медицинское крыло. Фамильярничать с доктором я опасалась. Он милый и очень симпатичный мужчина с жгучими карими глазами, приятной улыбкой и задницей, неплохо подчеркнутой брюками, но… В общем, пусть все это великолепие достанется кому-нибудь другому.***

За ужином преподаватели сдержанно обсудили произошедшее, но особенной тревоги никто не выказал. Все поохали и посочувствовали профессору Остерандо, посетовали, что профессор Шикоби слишком мало отдыхает, но ничего необычного в случившемся не увидели. В конце концов, это академия. У нас здесь толпа неуравновешенных молодых людей, запертых в течение целого учебного года с преподавателями в замке, окруженном лесом. Разумеется, время от времени что-то происходит и случается. Без этого не обойтись.

Уэсливер, конечно, больше всех переживал за Эхои. Вид он имел мрачный и рано ушел с ужина, отправившись в медицинское крыло — навестить больную.

Профессор Мирскен же вообще, насколько я могла заметить, едой этим вечером пренебрегал. Он упрямо таращился в пустую тарелку, бросая время от времени острые взгляды на хохочущих за своими столами студентов.

— Профессор Мирксен, вы в порядке? — поинтересовалась я, накалывая на вилку помидорку черри.

— Цвету и пахну, профессор Маккой, — буркнул тот, наливая себе четвертый стакан воды.

Затем он пробормотал что-то подозрительно похожее на «обманут круссанами, как идиот» и отодвинул корзинку с хлебом подальше от себя и поближе к проректору Каллахан. Что же, похоже, у профессора Мирксена сегодня тяжелый день.

Ректор Корвус же сидел на своем месте, прямой, как палка, и мрачный, как кот, которому мерзкий злобный человек не дал сесть пушистой жопкой на раскаленную плиту. Он избегал разговоров, профессионально пронзал взглядом студентов, от чего у бедолаг начиналась икота и несварение и игнорировал свою еду, поглощенный явно не самыми веселыми мыслями.

Профессор Мирскен вновь вздохнул и Джин, добрая душа, участливо поинтересовалась, не нужно ли ему к доктору. Может, случилось что-то? Профессор ответил, что ему не поможет даже