Шрифт:
Закладка:
Приходил доктор, снова внимательно выслушивал, как я дышу, кивал головой.
– Замечательно, барышня Ника. Дело идёт на лад. Скоро будете бегать и скакать, как и прежде. Или вы нежная бабочка – изволите порхать?
Он не улыбался, когда произносил всю эту умиротворяющую чушь.
– Я змея и буду ползать, – не удержавшись, съязвила. Безымянный доктор снова качнул головой и поправил очки в золотой оправе.
– Юмор – тоже признак выздоровления. Давайте свою руку.
Он взял кровь на анализ, отменил лекарства своей монаршей волей, а на следующий день, с утра, по мою душу явилась обещанная сто лет назад личная помощница господина Неймана.
– Инна Георгиевна, – представляется она, – можно просто Инна.
У Неймана, наверное, пунктик на счёт красивых баб вокруг себя. Эта тоже хороша. Высокая, стройная, длинноногая, с аккуратной небольшой грудью. Всё в ней узко: лицо, губы, нос. Но об эту остроту резаться приятно.
– Здравствуйте, – произношу, чувствуя себя нищей оборванкой возле элитной кобылки, но старательно делаю вид, что всё нормально. Что-то подобное и должно было случиться. Не стоит зря комплексовать.
– Собирайтесь, поедем по магазинам, – улыбается она мне деловито. – Стефан Евгеньевич распорядился, – подчёркивает очевидное, как будто я не в курсе, что сама она, по собственной инициативе, не явилась бы.
Это первый мой выход из неймановской крепости. До сегодня мне даже во двор не разрешали выходить. Может, потому что болела, а может, потому что так приказал Стефан Евгеньевич.
У Инны Георгиевны – служебная машина с водителем. Личный помощник Неймана готова качественно исполнить задачу, поставленную перед ней. Она даже садится рядом со мной на заднее сиденье, полностью готовая идти на контакт.
– Давайте определимся, – заявляет она, как только машина выезжает за ворота дома. – Стефан Евгеньевич вкратце обозначил цель нашей поездки, но я всё же хотела бы, чтобы мы понимали друг друга и пришли к согласию.
Казённые слова. Инна Георгиевна словно контракт хочет со мной составить. На самом деле, мне ничего не нужно. У меня всё есть. Даже тапочки появились на следующее утро после того, как Нейман меня поцеловал. Остальное – лишнее, но вряд ли стоит спорить и доказывать, показывая неуместную гордость.
– Думаю, мы придём к согласию, – пожимаю плечами, давая понять, что неприхотлива. На самом деле, я не в своей тарелке и не в своей стихии: красивая одежда – то, в чём я не сильна и не разбираюсь. Я давно перестала быть принцессой, которую баловали и наряжали, как куклу. Как давно это было… Может, поэтому не хочется возвращаться, откатывать назад.
– Хорошо, – не унывает личная помощница Неймана, – значит определимся на месте.
– Пусть будет так, – киваю и рассматриваю пейзаж за окном. Нестерпимо хочется пройтись по осенним улицам, вдохнуть свежий воздух. Этого я хочу куда больше, чем новую одежду.
Естественно, ведёт она меня не в обычные магазины, а элитные бутики, где я чувствую себя неуверенно и не знаю, куда себя деть. Терпеливо изображаю послушную куклу, которой подбирают вначале красивое нижнее бельё, на которое я смотрю равнодушно. Ничто не загорается во мне, хотя, наверное, должно.
Зато Инна Георгиевна входит во вкус. На её щеках проступает слабый румянец, отчего она хорошеет на глазах, хотя куда уж больше.
– Этот или этот? – трясёт она комплектами и с видом эксперта прикладывает ко мне.
– Как скажете, – покладисто выговариваю я слова.
– Тогда оба! – улыбается она. Ей будто дали возможность оторваться, и мне даже нравится, что Инна испытывает удовольствие от процесса. Будто не меня наряжает, а для себя выбирает красивые вещи. – Стефану Евгеньевичу должно понравиться!
Её слова окатывают меня ледяным дождём. Что он ей сказал обо мне? Или что она вообразила?.. Что я его новая сексуальная игрушка?.. Нужно дать ей понять, что она ошибается.
– Думаю, Стефану Евгеньевичу безразлично, какое на мне будет бельё, – осторожно подбираю слова. – Поэтому, возможно, нужно подобрать что-то попроще? Демократичнее?
Она запинается и застывает, словно с разбегу наткнулась на толстое стекло, которое не заметила сразу. Затем бросает на меня быстрый взгляд и качает головой.
– Давайте мы всё же сделаем так, как сказал он, – мягко выговаривает Инна Георгиевна и кивком указывает продавщице, чтобы упаковала то, что она для меня уже выбрала. Слишком большую кучу всего. И это «всё» – только бельё, к одежде мы ещё и не приступали.
– А как он сказал? – спрашиваю, чувствуя, как промерзает всё внутри.
– Купить всё самое лучшее, – уверенно выдаёт его помощница и ободряюще улыбается: – Доверьтесь мне, и мы сделаем всё правильно, как надо.
Хотела бы ещё и я знать, как надо и зачем.
В тот день Инна Георгиевна разошлась, будто задалась целью опустошить элитные магазины, где пылилась одежда моих размеров.
Моего мнения она не спрашивала – руководствовалась своим вкусом и какими-то только ей одной понятными критериями. А на робкую попытку завладеть хотя бы парой удобных джинсов, мягко покачала головой:
– Стефан Евгеньевич особенно подчеркнул: платья и никаких брюк. Но мы всё же рискнём, подберём вам пару брючных костюмов.
На большее её азарта не хватило, а спорить я не стала. Спокойно выдержала марафон, смотрела на себя в зеркало, плыла по течению вкуса неймановской помощницы и чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.
– В салон красоты? – спросила Инна, когда уложила в машину последнюю партию пакетов.
– Домой, – устало откинулась я на сиденье авто. Магазины вымотали меня окончательно.
– Как скажете, – не стала настаивать моя спутница. В отличие от меня она выглядела бодрой: многочасовой поход нисколько её не утомил.
В неприступной крепости она лично распорядилась, чтобы уже мои вещи разложили и развесили в шкафу, осталась на обед, мило щебетала с Лией и охранниками и отчалила, пожелав мне хорошего настроения. Видимо, моя кислая рожа всё же её задела. Наверное, она восторгов ждала или дифирамбов, а я не смогла выдавить из себя ни то, ни другое.
К вещам я так и не притронулась. Даже не разглядывала, чтобы не соблазниться. Не такая уж я равнодушная к шмоткам, как оказалось. Соблазн был, но я решила не искушаться. Как-нибудь переживу.
Оставшиеся дни я потратила на изучение дома. Не наглела, но всё же прошлась по этажам. Я уже знала: прислуга в доме не остаётся. Кто приезжал на работу, а кто жил в отдельных домиках на территории неймановской крепости. У меня были отдельные апартаменты, и это снова наталкивало меня на всякие ненужные размышления.
Наверное, я искала смысл там, где его не было. Это я ненавидела Неймана. Он же меня всего лишь подобрал с улицы. По каким мотивам – не важно. Может, я действительно напомнила ему погибшую родственницу, и он пожалел меня.
