арест с собственности Герцена. Хотя казалось бы, какое дело до него Ротшильду? Положение с деньгами было напряженным, и по настоянию министра финансов император был вынужден отменить арест. А вскоре и сам Герцен перебрался в Англию, обосновался там под покровительством Ротшильда. Да, вот так приоткрылось истинное лицо закулисных организаторов революций.

Глава 7. Тучи с Запада

Капитан Невельской поднимает русский флаг на Амуре

В царской семье победы и торжества соседствовали с горем. У Александра от кори умерла старшая дочка, а следом и любимый дядя Михаил. Пришлось принимать еще и его «наследство» – кроме гвардии, которой цесаревич уже командовал, Михаил был начальником всех военно-учебных заведений, их император тоже передал сыну. Весной 1850 г. Николай I снова взял его с собой в Польшу. Вместе инспектировали войска, администрацию. Но после похода в Венгрию чрезвычайно вырос и международный авторитет России. В Варшаву началось настоящее паломничество немецких властителей и министров. Просили у русского государя совета, посредничества в их спорах. Он разбирал, примирял. Его усилиями окончательно прекратилась война в Дании.

Александр участвовал в этих переговорах, потом уехал руководить летними лагерными сборами: кадетскими в Петергофе и гвардейскими в Красном Селе (держать марку было непросто – покойный дядя Михаил был кумиром кадет). Осенью отец отправил наследника в инспекционную поездку по России. По своему, военно-учебному ведомству он посетил кадетские корпуса в Полоцке, Бресте, Полтаве, но и по «отцовской» линии проверял войска, администрацию. Намеченный ему маршрут лежал на Кавказ, и в Тифлисе все население вышло встречать наследника с песнями, музыкантами, размахивая флагами и зелеными ветвями. Перед дворцом, где он остановился, толпы грузин не расходились даже по ночам. Едва он мелькал, восторженно кричали.

На Северном Кавказе цесаревич объезжал гарнизоны с наместником Воронцовым. 26 октября с прикрытием пехоты, казаков и милиции из дружественных чеченцев выехали из Воздвиженской крепости в Ачхай (Ачхой-Мартан). Александр скакал впереди и возле речки Валерик наткнулся на отряд мюридов. Без раздумий ринулся в атаку, увлекая за собой сопровождающих. Мюриды стали стрелять, засвистели пули. Оценив превосходство русских, они повернули прочь. Но казаки и чеченская милиция догнали их, разбили и рассеяли. Для простого офицера на Кавказе такие бои были обыденностью, однако Воронцов представил гостя к награде с учетом его статуса. Николай I понимал это, но храбрость сына оценил, считал нужным укреплять его авторитет, пожаловал боевым орденом С в. Георгия IV степени.

А в декабре праздновали 25-летие правления Николая Павловича. В Санкт-Петербурге торжественно открыли Николаевский мост, пошли поезда на Москву по Николаевской железной дороге. Что ж, потрудился и Александр, состоял в комитетах по строительству и моста, и магистрали. Царь сделал и очередной шаг к предстоящему переходу от рекрутской системы на всеобщую воинскую повинность. В 1851 г. он сократил срок действительной службы в армии и на флоте до 15 лет с 10-летним пребыванием в запасе. Вооруженные силы мирного времени сокращались – а число обученных резервистов увеличивалось.

Но роль России в революционных событиях, ее возросшее международное влияние вздыбили западных врагов. Разразились шквалы нападок, клеветы, Николая I ославили «жандармом Европы». Англии революции вроде бы не коснулись, хотя закулисные игры вела именно она, гребла на этом политические и экономические барыши. А наша страна оказалась препятствием на пути подрывных технологий. Начались провокации. Министр иностранных дел Палмерстон устроил в Лондоне официальную торжественную встречу эмигранту Кошуту. А султан зачислил к себе на службу революционеров, укрывшихся в Османской империи. Россия потребовала выдать поляков, Австрия венгров – без ультиматумов, угроз. Но по Европе расшумелись, что царь ищет придирки для захвата Константинополя, Англия и Франция выслали к Дарданеллам военные эскадры.

В 1850 г. Николай I ввел и новый Таможенный устав, оградив высокими тарифами наш рынок от засилья импорта, в основном британского. Это дало очередной толчок развитию отечественной промышленности, поток русских товаров нарастал и в Турцию, и в Иран, и на Балканы. Лондон воспринял это как вызов. Такие проблемы он привык решать жестко – как с Китаем в опиумных войнах. Противостояние обострялось на всех направлениях, где соприкасались интересы двух держав: в Турции, на Кавказе, в Средней Азии, на Дальнем Востоке.

Утвердившись в Китае, суда британцев, как и американцев, зачастили к русским берегам Тихого океана. Промышляли морского зверя, контрабандой выменивали у местных жителей пушнину на спиртное (в России это было строжайше запрещено). При подавляющем превосходстве английского флота нависла реальная угроза захвата Дальнего Востока. Три маленьких русских порта, Аян, Охотск и Петропавловск, отделяли от метрополии не только огромные расстояния, но и труднейшие дороги через Якутию, хребет Джугджур – или морем вокруг Земного шара.

Из Сибири к Тихому океану существовала и удобная дорога по Амуру. Но по ошибочным данным экспедиций Лаперуза и Крузенштерна считалось, что у этой реки нет морского устья, и Сахалин на картах значился полуостровом. Отчеты экспедиций Пояркова и Нагибы, в 1640–1650-х гг. прошедших Амур от верховий до моря, затерялись в архивах и забылись. К тому же по Нерчинскому договору 1689 г. Амур признавался владением Китая, хотя и без права заселять левый берег и с совершенно неопределенной линией границы.

Царь все же не терял надежды найти новый путь к Тихому океану, создал Особый комитет по дальневосточным делам. Но ключевую роль в нем играл канцлер Нессельроде – министр иностранных дел и при Александре I, и при Николае. Он силился любой ценой поддерживать «дружбу» с Западом и был крайне щепетильным к позиции Великобритании. Проекты наращивания обороны и исследований Амура он заблокировал, пугая, что это вызовет «разрыв с Китаем, неудовольствие Европы, в особенности англичан» [30]. Поддержали военный министр Чернышев и еще ряд сановников, полагая перспективы войны на Дальнем Востоке заведомо гиблыми и фактически бросая далекую окраину России на произвол судьбы.

Хотя Николай I считал иначе и в благожелательность западных держав не верил. Он обратил внимание на тульского губернатора Николая Муравьева. Во время царского визита в 1847 г. тот собрал подписи 9 помещиков и впервые подал «снизу» прошение об освобождении крестьян. 9 подписей – это было, конечно, «ничто». Однако император увидел в губернаторе верного проводника своих идей. Знал его как отличного военного, на Кавказе он строил береговую Черноморскую линию. Назначил его генерал-губернатором Восточной Сибири с сугубо тайной задачей – по образцу Черноморской строить Тихоокеанскую линию укреплений.

А когда Муравьев в столице изучал материалы по Сибири, к нему обратился молодой энтузиаст, капитан-лейтенант Невельской. Он служил в штабе великого князя Константина, перелопатил всю доступную литературу и был убежден: устье Амура существует. Муравьев поддержал его, Невельского назначили