часов задремавшая уже Мана подпрыгнула, как будто её укололи, а затем, по своему обыкновению, убежала, торопливо кивнув в ответ на мою просьбу позвать мать. Пришедшую же Ацуко, которая, судя по доносившимся до меня звукам, вовсю досаждала дочери и её подругам, я решил использовать с куда большей выгодой для семьи — заставил её помогать мне с планированием следующей презентации. К нашей работе вскоре присоединился отец, у которого в подобных делах был немалый опыт, а затем это нас так увлекло троих, что ужин был вынужден делать Такао.

Причем, аж на восемь человек. Брат у меня не робкого десятка, он подключил девчонок, так что всем было вполне весело… за исключением наших запасов провианта.

— А вы удивительно собранные, когда занимаетесь чем-то серьезным, — удивленно резюмировал я, разглядывая мать, вдохновленно расставляющую листы с графиками по стене, — Жаль, что я не знал об этом раньше.

Родители испуганно переглянулись.

— Мы просто пытаемся отвлечься от переживаний! — жалко и неубедительно пропищала мать, хлопая глазами, — Тебя же побили, Кира-чан…

— Да, я так и понял, — серьезно кивнул я, — Но на самом деле, спасибо. Возможно, если эта задумка осуществится, то вам больше не придется работать. Сможете сидеть и целоваться на диване до конца жизни.

— Не-не-не, сын! Везде… везде важен баланс! — торопливо забормотал отец, видя, как в глазах его любимой женщины разгорается неистовый пожар лени и разгильдяйства, — Нельзя нарушать баланс! Если счастья будет слишком много, то мы рискуем…

— Ну надо же хотя бы попробовать! — жарко обратилась Ацуко к мужу, прижимая руки к груди, — А вдруг у нас получится, дорогой⁈

Начинающуюся дискуссию перебил вопль сестры, призывающий всех обитателей дома к столу. Намечался еще один шумный вечер в семье Кирью, в течение которого одна младшая сестра получит еще два подзатыльника, решив ввести в обиход термин «гарем Акиры». Правда, меня насторожит, что особого возмущения этот момент у наших гостей не вызовет.

///

Сверкая в темноте маленьким носовым прожектором, легкая моторная лодка, подпрыгивающая на волнах, быстро приблизилась к небольшому, выкрашенному белой краской причалу. Как только ход замедлился, из неё выпрыгнул один-единственный пассажир, даже не подумавший о том, что лодку нужно привязать. Высокий, молодой, мускулистый, одетый лишь в трусы-боксеры, он оглядывался по сторонам, напоминая хищного зверя. Вокруг никого и ничего не было, лишь он, одинокий берег в ночи, дрейфующая от причала лодка, да сумка с дипломатом, лежащие на видном месте у этого самого причала.

Прямо на песке, под единственным работающим тут фонарем.

Быстро сойдя с причала, мужчина замер на секунду, напряженно оглядываясь по сторонам, во тьму. Его тело было изукрашено ссадинами, сечками и припухлостями, на ребрах и плечах наливались черным синяки, а лицо было распухшим, создавая впечатление, что по нему били снова и снова. Тем не менее, мужчина не был похож на избитого, скорее наоборот. Сбитые и кровящие костяшки его кулаков могли служить доказательством, что на удары он отвечал ударами.

Убедившись, что вокруг ни души, мужчина быстрым шагом преодолел расстояние до сумки и дипломата, сиротливо лежащих под столбом. Раскрыв молнию на сумке, он скупо улыбнулся при виде пары белоснежных кроссовок, вынул их и…

Звучный хлопок сопровождает сноп искр и шрапнели, разрывающий в клочья сумку, кроссовки и прошивающий всю верхнюю часть склонившегося мужчины. Мина не так уж и сильна, дымящийся труп просто как подрубленное дерево падает на клочья синтетической ткани. Не видно ни судорог, ни агонии. Моментальная смерть.

Ивао молча продолжает смотреть на монитор, где демонстрируется картина жестокой и совершенно несправедливой расправы. Его лицо не выражает никаких эмоций, даже системы жизнеобеспечения не пищат, сигнализируя о том, что детектив возмущен. Однако, это есть. Стоящий у него за спиной человек это тоже знает.

— Рейтинг «Ями-три», Хаттори, — грубый и холодный голос Шина Соцуюки великолепно подходит к мрачному зрелищу, — Мы не могли отпустить этого человека.

«Ями-три», — тут же возникает справка в разуме знаменитого детектива, — «Полное неприятие авторитетов, одиночка, эгоцентрик, криминальное прошлое, психопатия. Подтвержденные или нет эпизоды насилия, деструктивного поведения, нарушения общественной морали. Проще говоря, он не годится»

— Проще говоря, он не годится… — протянул Спящий Лис, — Уже ни для чего, да? Парень сделал грязную работу, больше ему делать нечего. Смерть крысиному королю.

— Именно так, — спокойно кивнул ему комиссар «расстрельных бригад», — К моему очень небольшому, но сожалению, чаще всего выживают самые… неподходящие. Впрочем, горевать тут не стоит. Дисциплины у этих ваших «надевших черное» — нет в принципе. Вот посмотрите сюда.

На другом мониторе демонстрировалось помещение в подземном бункере. Троица молодых людей, практически подростков, давилась военными рационами, найденными ими в этой комнате. Они буквально пожирали пищу, не обращая внимания ни на что, кроме еды, что быстро привело к печальным последствиям — ворвавшаяся в комнату другая тройка напала на ужинающих, действуя куда согласованнее. Одержав победу в рукопашной схватке, вновь прибывшие выразили свою злость по отношению к удачливым побежденным, неслабо избив их дополнительно.

Взрослые синхронно поморщились, глядя на это.

— Все шестеро — условно годны, по меркам наших «экспертов», — желчно пробормотал комиссар, — Но я бы их поставил к стенке. По крайней мере, этот поток.

«Поток…». Соцуюки, при всем своем имидже холодного и безжалостного палача, таковым отнюдь не был, как прекрасно знал Ивао, но лишь по отношению к «нормальным» японцам. Темный мир комиссар отвергал с холодной яростью человека, неоднократно ставившего жизнь на кон в борьбе за закон. На его руках было немало крови «надевших черное», и в них Шин видел прямое ущемление законов страны. Бесполезные отбросы, годные лишь на то, чтобы произвести здоровых детей, так он говорил.

Впрочем, каждый в «потоках», что подросток, принявший искусственное Снадобье, что взрослый, преступивший законы страны, все они сдавали семя в крио-банки. Много, по три захода за рекуперативную неделю, в течение которой их готовили к…

Утилизации. Иначе не скажешь.

Спящий Лис напрягся, вытаскивая своё тело из кресла. Наблюдать за «королевскими битвами» он больше не видел смысла, его это зрелище угнетало. Видеть, как десятки здоровых детей избивают друг друга, пока аналитики разбирают видео со скрытых камер, чтобы вынести вердикт о том, что в дальнейшем будет с тем или иным человеком, — это фрустрировало инвалида.

— Вы по-прежнему утверждаете, что ваш козырь может проигнорировать такое зрелище? — с сомнением в голосе комиссар повторил вопрос, который задавал несколько