Снаружи он в лучах локаторов выглядел многогранным гиперболоидом, облитым глазурью. Внутри астероида зияла полость, бликующая сложными ячеистыми стенами, образующими лепестки «цветка». Дно полости представляло собой нечто вроде ударного кратера, в центре которого виднелся кратер поменьше, края которого выглядели ровным ободком. В сочетании с геометрически правильным набором квадратных отверстий в его центре и тянувшимся извне вздутием всё это сооружение выглядело теннисной ракеткой космического масштаба.

Катер с группой Яши Коштового произвёл посадку на валу кратера, и высадившиеся «археологи» с любопытством принялись изучать «ракетку» в надежде найти какой-нибудь клад с изделиями прежних обитателей системы. Было ясно, что сооружение в форме спортивного инвентаря людей является остатками некоего технологического изделия, хотя представить его назначение было трудно. Единственное, что удалось отыскать на дне кратера, – это глубокий ход под решёткой в центре. Он уходил на двести метров к самому «корню лотоса» и выглядел на синтезированном изображении как пещера со стенами, поросшими острыми сталактитами. Для чего служил этот колодец, объяснить не удалось и ксенологам похода.

Пока исследователи бродили по буеракам дна «цветка», Олеандра со своим спутником облетела полость, ища в дырах какие-то ходы, потом вернулась к решётке, выглядевшей примерно как земные дырчатые пластины, закрывающие ливневые стоки на улицах земных городов.

Яша предложил не полетевшему с ними Длиннорукому пробить в ободе кратера дыру, чтобы убедиться, тоннель в нём расположен или нет, но получил отказ.

– Возвращайтесь, – приказал полковник; корабль в это время находился внутри первого пылевого пояса, представлявшего собой остатки взорванной планеты, и связаться с ним можно было только по «запутанной» связи. – Босс велит отправляться дальше.

– Но мы здесь ещё не порылись как следует… я про этот кокон. Он наверняка хранит что-нибудь ценное.

– Система разрушена, в этом коконе если и сидела какая-нибудь тварь, то взломала оболочку тюрьмы и освободилась. Мы просто опоздали. Наверстаем упущенное в соседних системах.

Яша принялся собирать прогуливающихся по рвам и рытвинам спутников, и в этот момент компьютер «скорпиона» доложил о появлении внутри «лотоса» космического аппарата.

Сначала Коштовый решил, что это к ним присоединяется беспилотник, выпущенный с борта «Тёмного стрелка». Но аппарат, идентифицированный как российский катер «голем», внезапно спикировал на дно «лотоса», и защитные системы обоих «скорпионов» отреагировали на это включением боевого режима ещё до того, как сознание пассажиров смогло оценить опасность.

Бой начался с атаки «скорпиона», в котором находились Олеандра и Донован.

Затем к нему с интервалом в тысячную долю секунды подключился второй «скорпион».

Но ни один из их компьютеров не обратил внимания на пойманную радиограмму российского «голема», звучавшую на линкосе:

– Катер 02 российского корвета «Поиск» вызывает командование «скорпионами» на переговоры!

Глава 7. Поиск «Поиска»

Система защиты корвета включала не только генераторы силовых полей и маскирующих накидок, а также дубли наиболее важных узлов, но и оружие, подключаемое компьютером в зависимости от уровня нападения.

Для отражения атак корабля ракетами применялись гравики – генераторы антигравитационных полей, гиперзвуковые системы класса «Циркон», лазерные «Пересветы» и блэйзеры. При нападении более серьёзными средствами, теми же блэйзерами и аннигиляторами, использовались неймсы и магнетары – системы капсулирования сгустков антипротонов мощными магнитными полями. Но в корпус «Поиска» были интегрированы и «рогатки» (метатели нихилей – вакуумных бомб), и плазмер, и самое мощное оружие из выдуманного землянами – нульхлоп, то есть конфайнментальный сжиматель пространства. Если нихиль при инициации производил «взрыв внутрь» – сжимал все виды материи в точку, то разряд нульхлопа превращал пространство на громадном расстоянии в одномерную «струну», и защиты от него не существовало.

Однако применять оружие на дне песчаного океана Золотой Сферы не пришлось. Никто на катер не нападал. Остов Червя Угаага, внутрь которого забрался беспилотник «голема», просто схлопнулся под давлением песчаной массы, погребая дрон-разведчик.

Разобрались в этом быстро, и Антон вздохнул с облегчением, обвинив себя за непросчёт ситуации. Ещё на борту корвета следовало прикинуть разные варианты погружения в песчаный океан, чтобы не действовать потом торопливо и спонтанно.

Не возвращаясь домой, сделали ещё два круга, нашли соседнюю «гусеницу» Червя Угаага длиной с девяносто метров, но на сей раз вскрывать её не решились. Просветили ультразвуковым прожектором, потом радио- и гамма-локаторами, добавив грависканер, и получили изображение внутреннего интерьера Червя. Цвета предметов под толстым – с полметра – слоем шкуры существа, некогда способного мыслить, компьютер катера нарисовал, конечно, условно, и космолётчики несколько минут рассматривали его центральный «хрящ» (назвав его позвоночником), напоминавший стеклянную ёлочку, «рёбра», такие же прозрачные, «грудную клетку» и «зубы» в торцах «гусеницы», которые, скорее всего, зубами не являлись.

Лог-Логин предположил, что это какие-то датчики или защитные устройства, и спорить не стал даже Никита.

– И всё же не могу представить, – заметил Щёголев, когда катер двинулся «к небу», – как эти червячки создали целую культуру, не имея таких эффекторов, как щупальца или человеческие руки. С помощью чего они строили города, сооружения, станции?

– Они были колдунами! – рассмеялся оператор. – Воздействовали на природу с помощью магии.

– Сказок в детстве начитался? – полюбопытствовала Майя.

– Не читал вообще.

– Ну насмотрелся.

– В игрушки в детстве играл, но не сказочные. Пусть магия тут ни при чём, но ведь могли у Червей существовать какие-то технологии воздействия на природу, о которых можно сказать – волшебство?

– Согласен с вами, Ник, – вдруг поддержал пилота Архип Лог-Логин. – Объём мозга Червей был велик, и вполне возможно, что они владели полевыми инструментами, выращивая их по мере надобности. Чем это не магия?

– Может быть, они были кристаллическими существами? Не биологической природы?

– Как ни странно, наибольшую сложность форм жизни представляет не физика, а химия, точнее биохимия, та самая белковая матрица ДНК, породившая нас. Но Копун не раз упоминал «сущности чистого интеллекта», чей разум имел плазменную основу или кристаллическую.

– Хотел бы я познакомиться с такими разумниками! Интересно, как они выглядят?

– С Червями и я хотел бы познакомиться. Было бы неплохо, если бы их культура сохранилась где-нибудь на окраине Мироздания.

– Я человек приземлённый, – хмыкнул Щёголев, заторможенно вглядываясь в плывущие за бортом сверху вниз коричневые, розовые и зеленоватые струи песка, – поэтому не верю ни в магию, ни в колдовство, ни в кристаллический интеллект. Тот же Сева Шапиро при мне говорил, что вершина любого Разума не интеллект, а богатство позитивных эмоций. А какие эмоции могут выражать кристаллы? Или плазменные вихри?

– Вы правы, Василий, – кивнул Архип.

– Не я – ваш учитель.

Лог-Логин не обратил внимания на эту реплику.

– Самое ценное в мире человека – радостное переживание, эмоциональное ожидание неизведанного интереса, доброе отношение к окружающим и любовь!

В кабине установилась тишина.

Последнее слово Архипа вызвало у Майи ответное чувство, глаза девушки распахнулись, в них просияло удивление и следом – ожидание.

– Архип? Что я слышу? Вы заговорили… о любви?!

– А что? – усмехнулся учёный. – Разве я не человек? Из искусственного у меня только терафим, мне даже расширитель не нужен.