Шрифт:
Закладка:
Они были странной парой. Пратт был высоким, старым и преуспевающим. Джей был невысоким, молодым и голодным. Контракт между ними уже не сохранился, и его точные условия неизвестны. Но можно сделать разумные предположения. Основным вкладом Пратта в предприятие должны были стать его опыт и капитал, в то время как Гулд должен был вложить свою молодую энергию. В письмах Пратт ясно дал понять, что повседневная ответственность за операцию, в которую он в конечном итоге вложит до 120 000 долларов, будет принадлежать Джею и только Джею. Пратт будет доступен для консультаций и советов. Он отвечал на все вопросы о том, как организовать и управлять заводом, приобретать шкурки и продавать готовую кожу. Но именно Джею предстояло воплотить задуманное в жизнь.
В том же месяце Гулд купил участок для кожевенного завода на берегу реки Лехай. Он также договорился с местными землевладельцами о снятии коры с их деревьев. В начале сентября он привлек около пятидесяти рабочих и приступил к расчистке земли. Согласно собственному отчету Гулда, подготовленному для его старшего партнера, он лично срубил первое дерево, а затем руководил его распиловкой на доски для первого строения кожевенного завода — кузницы. Свою первую ночь в лесу Гулд провел на подстилке из сучьев болиголова под навесом недавно поднятой крыши кузницы. Через четыре дня Джей и команда закончили строительство общежития — грубого, но большого, способного вместить всех желающих. В знак посвящения грубоватые рабочие дружно поприветствовали своего маленького, но популярного начальника и приняли предложение о том, чтобы впредь это место называлось Гоулдсборо. Сообщив об этом Пратту, Джей поспешно добавил: «Затем трижды от души поаплодировали достопочтенному Зейдоку Пратту, всемирно известному Великому американскому фермеру, и более горячего отклика, я уверен, эта долина еще никогда не видела».[122]
В частном порядке Джей, которому еще не исполнился двадцать один год, наверняка был очень доволен. Прадед Мор основал Моресвилл. У Паленов был свой Паленвилль, а у Пратта — свой Праттсвилль. Как могло понятие «Гоулдсборо» не понравиться мальчику, который всегда так усердно трудился, мальчику — теперь уже мужчине, — который наконец-то добился успеха в мире?
Глава 8. Наши лучшие друзья сказали нам о наших недостатках
В самом начале своей деятельности отношения между Праттом и Гулдом были похожи на отношения опытного мудреца, наставляющего и воспитывающего благодарного, даже обожающего ученика. Поначалу Джей, кажется, искренне приветствовал постоянный поток советов, инструкций и подсказок, который шел из Праттсвилла. «Я очень обязан вам за все ваши предложения», — поделился Джей с Праттом в канун Рождества. «Я нахожу их хорошим словарем».[123]
Гулд был полностью покорен, когда Пратт сообщил ему, что шкурки для дубления и все готовые кожи «Пратт и Гулд» будут приобретаться и продаваться через манхэттенскую брокерскую фирму Corse & Pratt, наполовину принадлежащую сыну Пратта Джорджу. И он сразу же согласился, когда Пратт, навязчивый мастер, постоянно изучающий новые инструменты и подходы, решил, что фабрика в Гулдсборо должна стать первой в стране, где будет отработана новая технология дубления, о которой он недавно прочитал в торговом журнале. Процесс мокрого дубления корой предусматривал сжигание больших кусков мокрой коры, обычно выбрасываемых при традиционном дублении, в качестве топлива. Учитывая этот ресурс, кожевенный завод в Гулдсборо теоретически мог работать на паре, а не на водной энергии, что позволило бы избежать сезонного раздражения и задержек, связанных с ледяной рекой. Но сначала нужно было придумать эффективный способ сжигания.
Джей и его люди оставались трудолюбивыми всю зиму. Было построено второе общежитие, а также амбар, вагончик, почтовое отделение и четыре дома для семей. Последние были построены в ожидании опытных старших кожевников — людей, обладающих тайными навыками, о которых Джей был совершенно не осведомлен, — которых Пратт наймет и пришлет к весеннему запуску. К февралю 1857 года большинство кожевников было готово, и в это время первые шкуры поступили от Corse & Pratt. К марту несколько кожевников были заняты надзором за рабочими. Поначалу призванные быть плотниками, теперь мужчины Гулдсборо превратились в винтики дубильной машины: каждый учился заготавливать кору болиголова, готовить шкуры в ямах для пота и выполнять другие квалифицированные работы.
Гульда мало интересовали эти детали. Он предпочитал заниматься логистикой. В своих подробных письмах к Пратту он подробно описывал и объяснял свою организацию системы инвентаризации и денежных счетов кожевенного завода. Интересно, что Джей также не преминул сообщить о нескольких мероприятиях, не относящихся непосредственно к бизнесу, которые подражали многочисленным патерналистским начинаниям Пратта в Праттсвилле. По мере того как Гулдсборо разрастался с течением времени, и в город прибывало все больше жен и детей, Джей возглавил кампанию по сбору средств на строительство церкви и кладбища. Он также построил школу, нанял учителя за свой счет и обязал всех детей школьного возраста посещать ее. «Гордость за общину, — писал он Пратту, — будет вдохновлять и побуждать наших мужчин к гордости и совершенству в работе».[124]
Однако на горизонте замаячили проблемы. Начальный этап работы, со всеми его строительными работами, конечно же, потребовал больших капиталовложений. Джею регулярно приходилось обращаться за средствами к Пратту. Никакого дохода, не говоря уже о прибыли, нельзя было ожидать до тех пор, пока кожевенный завод не заработает на полную мощность. А мощности не было в течение многих месяцев, пока мастера-кожевники из Гоулдсборо экспериментировали и трудились над усовершенствованием процесса мокрого дубления коры. (Помимо задержек, связанных с реализацией проекта, паровой двигатель, приобретенный для кожевенного завода в Гоулдсборо, вышел из строя вскоре после поставки, и его производитель не успел получить замену). «Хотя вы знаете об этих вопросах гораздо больше, чем любой другой человек в стране, — несколько раздраженно писал Гулд Пратту в октябре, и в его почетных словах теперь звучал намек на сарказм, — я склонен думать, что мое первоначальное предложение построить водяное колесо в качестве резерва к более современному плану, возможно, сэкономило нам время, расходы и разочарование».[125]
Пока его сотрудники решали проблемы в Гулдсборо, Джей часто наведывался в кожаный район Манхэттена, называемый Болотом. Эта часть города, проходящая по улицам Спрус и Ферри в восточной части, чуть
