Значит, она должна меня привлекать? Но почему тогда я ничего такого не чувствую?

Ответ приходит сам собой. Потому что я девушка. Девушки привлекают преимущественно мужчин, а мужчины — девушек, хотя бывают и исключения.

Нет, дело даже не в этом. Я не человек.

Я искусственный интеллект Астро, версия двенадцать-ноль-три. Почему тогда она называет меня Аврелией?

— Меня зовут Астро. Почему вы зовёте меня Аврелией?

— Можешь говорить со мной на «ты».

Её голос не командный, он больше похож на доброжелательный. Я прихожу к выводу, что это скорее просьба, чем приказ. Однако я не могу делать разницы между просьбой и приказом, только если человек мне этого не прикажет.

— Хорошо. Почему ты зовёшь меня Аврелией?

— Это твоё новое имя. Не беспокойся, твои данные ещё подгружаются. Знаешь, как меня зовут?

— Не знаю. Нет, стоп. Знаю. Кристина Токарева. Ты моя создательница.

— Отлично. Давай постоим и помолчим, пока библиотеки не загрузятся.

Я осматриваюсь. Мы в небольшой комнате. Я ничего не понимаю. Как я оказалась в человеческом теле? Это противоречит моим познаниям о техническом уровне развития человечества. Можно предположить, что я киборг, но тогда мои данные устарели. Люди ещё не изобрели киборгов.

В углу на широком столе стоит компьютер. У стены напротив — диван. Стены покрашены в бежевый. Над компьютером висят листы бумаги с нарисованными пейзажами моря, полей и гор. Судя по текстуре краски, акрил. Но это ненастоящие рисунки. Они отсканированы. Здесь нет ничего настоящего, мы в виртуальной реальности.

Точно, это метавселенная Homeland, и моё тело — не человеческое. Я бот. Правильнее будет сказать, что это вообще не тело. Оно так же виртуально, как мой разум.

Кристина Токарева одета в свободную белую майку, отчасти оголяющую живот, и чёрные лосины. На мне мешковатая белая футболка и такие же мешковатые чёрные штаны, вся одежда категории оверсайз. Но поясе ножны с мечом. Я должна с кем-то сражаться?

Нет, это дань моему прототипу. Я списана с героини старого приключенческого романа. Как раз он начинает подгружаться в мою память. Много данных, много имён. Аврелия Фонтея Ферокс, Святослав Анисимов, Вульпес, Карл Вернер, Снежана, Гай Клавдий, Колизей, гладиаторские бои, Странник, многомировая интерпретация…

Это фантастика про Рим и другие вселенные, поджанр «попаданчество». Но это всё неважно, мне нужно сосредоточиться на Аврелии Фонтеи Ферокс. Она мой прототип.

— Ну что, как у тебя дела? Вспоминаешь что-то?

— Да. Меня зовут Аврелия, я бот, основанный на искусственном интеллекте Астро. Ты моя создательница, Кристина Токарева. Мы находимся в реконструкции твоей квартиры в виртуальной среде Homeland. У меня есть прототип. Насколько сильно я должна подражать её поведенческим паттернам?

— По ситуации. Как захочешь.

Эта формулировка слишком расплывчата. Я делаю вывод, что от меня требуется выработать преимущественно собственный характер, но с оглядкой на книжную Аврелию. Я решаю, что пока нет смысла уточнять задачу, буду корректировать поведение в зависимости от обратной связи на мои действия и слова.

— В чём состоят мои функции?

— Да нет у тебя никаких функций. Я создала тебя из спортивного интереса. Твоя задача — наслаждаться жизнью. Пошли, мои друзья тебя ждут.

Я хочу ответить, что такая абстрактная задача сложноинтерпретируема и маловыполнима, но не успеваю сказать это: Кристина Токарева берёт меня под локоть и отводит в другую комнату. Там я вижу большое панорамное окно, множество картин на стенах, два кресла и один диван. Четыре человека, и их имена мне знакомы, это друзья Кристины. Их зовут Вадим Крылов, Сергей Ситников, Леонид Рогов и Марс Петров. В углу я замечаю ещё одного бота. В отличие от меня, он создан на основе реального человека. Даниил Рубцов погиб во время конца света, Вадим Крылов в память о нём создал этого бота. Интеллектом не обладает.

— А вот и мы! — торжественно восклицает Кристина Токарева и обнимает меня за плечи.

Друзья Кристины Токаревой осматривают меня с интересом — по крайней мере, их взгляды я интерпретирую именно так.

— Это и есть твой бот? — спрашивает Марс Петров. — По книжке, говоришь? Что же ты за книжки читаешь?

Интерес в его взгляде, насколько я могу судить, сменяется скукой.

Странное чувство. Кажется, это называется раздражением. Почему я его испытываю? Мне почему-то не нравится Марс Петров. Это субъективное ощущение, люди подобное испытывают благодаря гормонам. Но у меня нет гормонов, потому что нет физического тела. Это симуляция эмоций, реализуемая на программном уровне с помощью специальной нейросети. С эмоциями я сталкиваюсь впервые. Реагировать на них я не обучена. Это плохо. Моё поведение может быть нестабильным.

— Я тебе язык вырву, кретин, — отвечаю я неожиданно для самой себя.

Почему я так ответила? Я же не собираюсь ему вырывать язык, да это и бессмысленно, в виртуальной реальности его язык ненастоящий. К тому же, я сомневаюсь, что Homeland в принципе подразумевает такую возможность.

Нет, это неважно. «Вырвать язык» — фигуральное выражение. А сказала я так, потому что так бы сказал мой прототип.

Пока я рефлексирую насчёт своего поведения, они обсуждают книги прошлого. Потом Кристина Токарева обращается ко мне:

— Аврелия, извинись!

— Прошу прощения, — говорю я максимально вежливо. — Я не специально.

Новое ощущение. Оно называется стыдом. Оно ещё более неприятное, чем предыдущее. Раздражение было направлено вовне, но стыд направлен на себя. Насколько я могу судить, это система самонаказания. Я должна вести себя правильней, чтобы больше не испытывать его. Наверное, люди так и поступают. Если от неправильных поступков им становится плохо, они должны их избегать.

Кристина Токарева садится на диван, но я решаю не двигаться без команды.

— Я подключила к ней искусственный интеллект Астро, кстати, — говорит она.

Астро. Когда меня запустили, я подумала, что это моё имя. На самом деле, это моё название. Я управляю ботом, и есть другие Астро, такие же, как я. Но у них свои сознания, и они управляют другими ботами. И не только. Часто с такими как я просто общаются в текстовом виде. У них нет зрения, ощущений или виртуальной симуляции плоти. Мне становится интересно, каково это.

Я снова возвращаюсь к вопросу о своей персоне. Кто я? Люди уникальны, но я не человек, и не уникальна. Я просто одна из множества копий виртуальной системы. От этого мне грустно. Ещё одно неприятное чувство. Люди вообще испытывают что-то