обуви я решил просто. Так как нагнуться, чтобы завязать шнурки, не было никакой возможности, я просто сунул ноги в ботинки и всё. Картинку английского аристократа это несколько портило, но главное — не запутаться в шнурках и не грохнуться носом в пол.

Тогда всё будет в порядке.

Госпожа Иштар ждала меня у подножия лестницы.

Её сопровождало странное существо, человекоподобной формы, но без лица, с гладкой, как бильярдный шар головой и с подносом в руках.

На подносе были напитки. Я самым невежливым образом схватил один из бокалов и опрокинул в горло.

Сейчас объясню своё поведение.

Волосы жрицы любви были собраны в высокую причёску. Рубины сверкали в чёрных прядях, создавая непередаваемую игру света. Платье было подстать: чёрно-красное, сверкающее.

Я не силён в названиях всех этих женских штучек, но сверху платья, как такового, было очень мало — являя воспалённым взорам великолепные плечи, грудь, и практически не оставляя ничего для воображения… А к низу оно разбегалось щедрыми сверкающими волнами, и казалось, что мадам Иштар плывёт над полом в пышном кружевном облаке.

— Вы великолепны, госпожа, — сказал я с чувством, целуя протянутую руку. — Если б я был поэтом — сложил бы в вашу честь поэму. Или сагу. Или хотя бы стишок, на худой конец.

— Этого добра у меня и так хватает, — пренебрежительно повела плечиком, тем, что с родинкой, прекрасная госпожа Иштар. — А вот неподдельное восхищение в ваших глазах, принц Максимилиан, дорогого стоит.

— Вам уже наябедничали, — я поморщился.

— Мефистофель провёл небольшое расследование, — губы у неё были накрашены таким хитрым образом, что одновременно казались очень сочными и твёрдыми, как хрусталь. — Надеюсь, вы нас извините: Ини впервые привела домой парня, и я, как мать, просто ОБЯЗАНА узнать о нём всё. И даже больше…

И она подмигнула. Точёная бровь выгнулась самым фривольным образом, ресницы порхнули, как крыло бабочки…

Держи себя в штанах, Макс. Да. Точно. Отличный совет.

— Знаете, я не слишком люблю все эти титулы, — я слегка поморщился. — Может, просто Макс? А?..

— Не говори ерунды, — она бесцеремонно взяла меня под руку. — Мои подружки ПОЛОПАЛИСЬ от зависти узнав, что Ини подцепила настоящего принца.

— То есть, всё дело в происхождении?

— Ну почему же?.. — мы замерли, ожидая, когда безликое существо распахнет перед нами высокие двустворчатые двери. — Когда они тебя увидят, завидовать будут, даже расплывшись неаппетитными лужицами на полу.

— Я вижу, вы не слишком хорошо относитесь к своим подругам…

Не знаю, почему я вдруг разоткровенничался. Возможно, потому что злорадствуя, прекрасная Иштар наконец-то стала похожа на обычную женщину.

— Это Ад, дорогой мой. Здесь все друг друга едят. Иногда — в БУКВАЛЬНОМ смысле, — госпожа Иштар сверкнула красными, в цвет драгоценностей, глазами. — Впрочем, у нас, в Раю, ещё хуже. Здесь хотя бы никто не делает вид, что им это нравится.

Я встал, как вкопанный.

— ТАК ВЫ — АНГЕЛ? — не знаю, опять же, почему, но я думал наоборот.

Госпожа Иштар слегка поморщилась — словно тучка набежала на безупречное чело.

— В Сефер Йецира не принято вслух говорить о… видовой принадлежности, — тихо отчитала она меня. — Все мы просто… люди. Несмотря на то, что НЕКОТОРЫЕ не могут спрятать копыта, а у других из-под платья торчит хвост, — и она подмигнула мне ещё раз.

Удержать себя в штанах становилось всё труднее… Так, о чём это я? Ах да: морозильники. Холодные мраморные плиты. Ледяная вода. Морг, одним словом.

— Э… Вы что-то говорили?

— Я сказала: идём, Макс. Я познакомлю тебя со своим мужем, папой Ини.

— К вашим услугам.

Двери перед нами распахнулись.

Я врос в пол — другого эпитета и не подберу.

Объясню, в чём дело: я-то думал, нас ожидает вполне себе тихий междусобойчик в кругу семьи. Мама, папа, дочка… И я.

Но в огромном, украшенном, словно янтарная шкатулка, зале, было ЧЕЛОВЕК ДВЕСТИ.

В смысле — ангелов и демонов.

Они здесь просто КИШЕЛИ — как лососи во время нереста.

Ослепительные дамы с рогами и в платьях, похожих на лепестки пламени. Мужчины, все, как один, напоминают пингвинов.

У некоторых над головой сияет нимб, другие рогаты, как племенные быки, третьи оставляют горящие следы на драгоценном паркете…

Просто люди, — напомнил я себе. — Обычные люди, ничего инфернального.

В Сан-Инферно я привык к экзотическому виду граждан. Но там больше поражала пестрота. Разнообразие.

Но такое гигантское количество ангелов и демонов, собранное в одном месте почему-то производило гнетущее впечатление.

Я словно попал на вечеринку, где все надели карнавальные костюмы, и один я, как дурак, пришел голым.

— ДОРОГАЯ! — стены потряс громкий вопль.

Все двести э… человек — повернулись к нам.

Я почувствовал, как яички сжимаются, в надежде превратиться в изюминки, и только рука госпожи Иштар на моём локте не дала мне позорно сбежать.

— Дорогая, ну где ты ходишь? Я проголодался, как тысяча чертей!

Я закрыл глаза. Если один "чёрт" в моём исполнении заставил потрескаться потолок, чего ожидать от тысячи?..

Ничего не произошло.

Не знаю, почему. Может, у этого круглого, как шар, господина, есть охранный амулет…

Шарик тем временем подлетел к нам.

Это был самый маленький демон, что мне приходилось видеть — в смысле роста.

Но маленький — не значит, мелкий.

Легче перепрыгнуть, чем обойти — слышали про таких?

Вместо талии у этого господина был экватор.

Подбородки спускались от ярких губ СТУПЕНЯМИ. Руки были пухлыми, унизанными таким количеством колец, что позавидовал бы любой любитель кастетов.

Тем не менее, двигался толстяк на редкость легко — как пёрышко.

— Пора садиться за стол, дорогая, — капризно заявил толстяк. — Отдай приказ големам, эти паршивцы слушаются только тебя.

— Это потому, что ты не умеешь держать диету, дорогой, — улыбнулась моя спутница. — Я ПРОСТО ВЫНУЖДЕНА оберегать тебя от обжорства.

— Имей в виду: я могу упасть в голодный обморок, — шутливо пригрозил толстяк. — Сегодня мне пришлось пропустить третий завтрак, и пообедал я всего лишь дважды. Вот уже семнадцать минут у меня во рту не было маковой росинки!

— Терпение, любимый. Сначала ты должен познакомиться с нашим гостем.

— А-а-а! — взревел толстяк. — Друг нашей Пэтти! Очень рад познакомиться, чувак! — и он так огрел меня по плечу, что наверняка остался синяк. ТОЛЬКО синяк, без самой руки.

— Макс, это господин Тот. Мой драгоценный супруг, — поспешно вклинилась госпожа Иштар.

— Друзья зовут меня Тот-ещё-господин, — подмигнул папа Патриции. — Но ты можешь звать меня просто: господин Верховный Дознаватель. Шучу! — и он вновь хлопнул меня по жалкому фаршу, который остался от плеча.

От противоположного конца зала в этот миг раздался мелодичный сигнал, там открылись другие