- Бригелла!

Слуга появился неожиданно, словно сказочный помощник соткался из воздуха. Вошел через одну из потайных дверей, их в этом доме было с избытком.

- Синьора?

- Где ваш хозяин?

Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном, точно из камня вырезанном лице слуги.

- Я полагал, синьора, он это написал вам.

Бумага вновь хрустнула.

- Не прикидывайтесь, Бригелла. Вы знаете, где он.

- Никак нет, синьора. Мне только велено передать вам письмо и исполнять любое ваше желание.

Бумага еще раз хрустнула в сжатом кулаке, а потом с шелестом упала на пол.

- Где мой муж и ваш хозяин, Бригелла? - жестко повторила Дженевра. - Вы это знаете!

Слуга поклонился, сохраняя все то же выражение лица, ко всему безразличное. Добиться от него правды, поняла Дженевра, будет практически невозможно. Отослав слугу жестом, грубым окликом, девушка поднялась наверх, втайне надеясь, что Ланти уединился в мастерской с куртизанкой, а то и с двумя. В мастерской было пусто. Пропали плошки с заготовленными красками, кисти, всюду разбросанные рисунки. Пропала мерзкая картина для графа Понти. Мастерская, хотя в ней все еще сохранялся привычный запах, казалась заброшенной, точно пустовала много лет. На мебели уже начала оседать пыль.

* * *

Не слушая ворчание Бригеллы и причитания Смеральдины, каждый день Дженевра отсылала их в город. Слуги приносили новости и сплетни, но в них ни слова не было об Альдо Ланти. Его не видели в Сидонье, его не видели покидающим Сидонью. Никому до этого исчезновения не было дела. По крайней мере так Дженевра считала первые дни. А потом потянулись гости.

Они называли себя друзьями Альдо Ланти, и сперва Дженевра верила в это. Она принимала гостей, угощала, заваливала вопросами, но очень скоро поняла, что если дружба и есть, то только самая поверхностная. В дом на площади Масок их влекло любопытство. Очень скоро мужчины стали делать непристойные намеки, а потом откровенные предложения. Дженевра глядела безразлично и силилась понять, что может заставить ее отдаться этим пустым, самодовольным и глупым мужчинам. До чего же высоко они себя ценят!

Когда предложения стали совсем лишены всякой меры, а поведение мужчин неприемлемым, Дженевра запретила пускать их на порог. Теперь некоторые из «друзей» стали осаждать ее дом, вызывая возмущение куртизанок из Дворца Наслаждений. Те привыкли, чтобы все мужское внимание было направлено на них.

А потом, когда прошло уже две с лишним одиноких недели, появились совсем неожиданные гости.

Дженевра всегда просыпалась рано, даже сейчас, когда ночи ее проходили в мучительных раздумьях без сна. Она забывалась лишь под утро и терялась в видениях, частью страшных, а частью томных. В ночи любовник не отказывался от нее. Виной этим видениям была, должно быть, книга, чьи непристойные картинки Дженевра разглядывала, когда ее одолевала бессонница. И мысли. Зачем Альдо Ланти на ней женился, если не считал привлекательной? Зачем женился и раз за разом приводил куртизанок? Было в ней что-то отталкивающее? Зачем и почему, тысяча зачем и почему.

- Синьора, - Смеральдина зашла в спальню и первым делом по сложившемуся обыкновению распахнула шторы, впуская солнце. - У вас гостья.

Дженевра отложила книгу, чьи гравюры давно уже не возбуждали, а скорее вызывали досаду.

- Гостья? Что за гостья? Я никого не жду.

Смеральдина слегка покраснела, и рука ее точно машинально, неосознанно метнулась к груди, где под бледно-розовой косынкой скрывались татуированные цветы.

- Синьора Примавера…

Дженевра вскинула брови, ожидая продолжения. Пауза затянулась. Потом служанка неохотно пояснила:

- Хозяйка Дворца Наслаждений.

Дженевра ощутила, как ее затапливает горячая волна стыда и предвкушения. Эта Примавера. Долетали отголоски разговоров о ней, Дженевра была заинтригована, но по большому счету никогда не желала с ней встречаться. Приличные замужние дамы себе такого не позволяют. Никогда. Любопытство, неприязнь и легкая тревога смешались воедино.

- Подай платье, - велела Дженевра чуть дрогнувшим голосом. - Красное. И золотую сетку для волос.

Она одевалась тщательно. Не хотелось предстать перед прославленной куртизанкой простушкой и продемонстрировать свои несовершенства. Из зеркала глядела красивая матрона, богатая, полная чувства превосходства, и только в глазах ее затаился ужас. Дженевра не знала, чего ждать от этой встречи.

Примавера была очень красива. По-другому и быть не могло, ведь это была самая знаменитая куртизанка Сидоньи. Дженевра замерла, выискивая в ней недостатки, но все они меркли и терялись пред общим великолепием женщины. Она не юна — и изумительна. Она применяет всяческие ухищрения — и изумительна. Она распутна — и изумительна.

- Присаживайтесь, синьора, - сухо сказала Дженевра. - С чем вы пожаловали?

Примавера ухмыльнулась.

- Мужчин вы принимаете куда охотнее.

- Я всех принимаю одинаково, - зло процедила Дженевра, едва сдерживая себя. - Что вам нужно, синьора?

- Я хочу знать, где сейчас Альдо.

«Я не знаю», едва не сорвалось с губ. Но Дженерва не могла в этом признаться. Это было унизительно. Это ставило ее, пребывающую в неведении, в один ряд с куртизанками и собутыльниками Ланти.

Дженевра потеребила пояс, украшенный золотыми кистями.

- Если синьор Ланти не сообщил вам, стало быть — не посчитал нужным.

Ах, как славно это прозвучало! И голос не дрогнул.

- Вам не удастся скрывать от меня правду, - высокомерно сказала куртизанка. - Мы любим друг друга. Он ранен? На карнавале, я слышала, была стычка. Убит? Убит, и вы присвоили его состояние!

Они… любят друг друга? Больно кольнуло в груди. Уязвленная гордость ныла еще сильнее, чем задетая ревность или даже отверстая рана. Альдо Ланти и эта не первой свежести шлюха любят друг друга? Зачем было тогда жениться на ней? Руки стиснули подол платья, царапнули бархат.

- Вам лучше уйти, - сказала Дженевра, сама удивляясь тому, как ровно звучит ее голос. Он не дрогнул, словно она ничего не испытывала. Словно все ей было безразлично. - Когда синьор Ланти вернется… или если он пришлет письмо, я отправлю к вам слугу.

Голос не дрогнул, слова прозвучали надменно. Дженевра обнаружила актерские таланты, о которых прежде не подозревала, и слегка покраснела при мысли, что ложь ей дается легко. Она не собиралась ничего сообщать этой женщине.

Примавера вдруг качнулась вперед, так что видно стало объемистое содержимое ее глубокого декольте. На уже немного дряблой коже «цвели» пышные алые цветы. Кому могло прийти в голову клеймить таким образом шлюх? Нравится ли это мужчинам?

Горячая рука накрыла пальцы Дженевры, и