Шрифт:
Закладка:
– Я скорее откажусь от своего нового назначения, чем поеду туда, – упрямо сказал Алан. – Прошу вас, сэр, извините меня. Попросите меня еще о чем-нибудь, но я не могу вернуться на эту станцию.
– Я намерен щедро вознаградить вас за ваше время и за услуги, пока мы будем отсутствовать, причем в гораздо большей степени, чем то жалованье, которое вы получаете от Адмиралтейства.
– Благодарю вас, сэр, но…
– ТОГДА ПОДУМАЙТЕ О мисс Трихерн, о той, которую вы якобы любите, разве вы вправе отказать ей? Она ждет, когда вы сможете жениться на ней, и вот я предлагаю вам те самые средства, которые вам для этого нужны, а вы отказываетесь от них. – Для профессора Раджа Макрей был теперь просто препятствием на пути расследования.
Его слова попали в цель. Алан молчал. Он переминался с ноги на ногу и выглядел очень встревоженным.
Профессор же, думая, что его победа почти одержана, добавил:
– Конечно же, нет на свете человека, который не завидовал бы вашей славе. Подумайте также о гордости и об удовольствии этой юной леди, и о том, какую неизмеримую пользу вы принесете всему человеческому роду – о пользе, которой было бы преступно пренебречь, упорствуя в своем отказе. Что такое награда, которую я могу дать вам, по сравнению с теми наградами, которые обрушит на вас мир?
Теперь Макрей выглядел так, словно разрывался между двумя порывами: на его лице отражались противоречивые эмоции. В конце концов он обрел дар речи и заговорил чуть слышным голосом:
– Мне очень жаль, но я не могу вернуться на станцию X!
Настала очередь Стэнли замолчать. Он был поражен и смотрел на Алана взглядом, который ясно говорил: «Неужели я все-таки неправильно понял твой характер?» Но в лице молодого человека, стоявшего перед ним, не было и следа упрямства. Это лицо выражало скорее безотчетное огорчение, как бывает, когда друг, которому он особенно желал услужить, просит невозможного.
Сделав над собой усилие, чтобы скрыть раздражение, профессор Радж, наконец, сдался:
– Конечно, вы пережили там ужасный опыт и, вполне возможно, еще не совсем оправились от потрясения. Я не буду вас пока больше задерживать. Возвращайтесь в Плимут, и вы скоро снова услышите обо мне.
АЛАН ПОПРОЩАЛСЯ И отправился в Паддингтон в самом подавленном состоянии, какое только могло у него быть. Молодой человек не обманывал себя мыслью, что профессор Радж отказался от своей затеи – наоборот, он был убежден, что ученый подаст заявку на получение приказа Адмиралтейства, и если бы ему дали такой приказ, это означало бы, что Алану придется подчиниться или потерять свое место. Тем не менее Макрей действительно чувствовал именно то, что он сказал Раджу: по какой-то причине он не мог согласиться ехать на тот остров. Теперь он надеялся только на то, что Адмиралтейство откажется дать Стэнли требуемое разрешение.
Однако ему его дали. Заявление Раджа было воспринято с удивлением, но тот факт, что столь великий ученый, проведя полное исследование записей Алана, был так заинтересован, чтобы решиться на такое путешествие, показывал, что он, во всяком случае, не считал пережитое Макреем простой галлюцинацией и уж тем более не считал это намеренным обманом. Так что ему было дано разрешение доставить Макрея на станцию X, а также полномочия распоряжаться в сигнальном доме на то время, которое ему потребуется, в соответствии с официальными обязанностями местного сотрудника.
Вооружившись этим, профессор Радж отправился в Плимут и снова долго беседовал с Макреем. Использовать этот документ так, как опасался Алан, было не в характере Стэнли. Никаких угроз не последовало, но были приняты все другие меры, чтобы изменить его решимость не ехать. Макрей так искренне привязался к ученому, что эти беседы были для него весьма болезненными, поскольку он все еще не мог удовлетворить его просьбу.
Все, кто был знаком со Стэнли Раджем, знали, что он не из тех людей, которые с легкостью отказываются от того, на что они рассчитывали. Если бы он легко отвлекался от своей цели, то его собственная борьба в начале его карьеры не привела бы к нынешнему успеху. Чтобы показать твердое упорство его натуры, часто было достаточно немногого, но для него это было не малым делом. Поэтому можно было не сомневаться: до тех пор, пока Радж желает, чтобы Макрей сопровождал его на станцию X, он будет продолжать добиваться этого до победного конца. Он мог бы сразу уехать один, но его долгий опыт и глубокое знание психических явлений говорили ему, что это бесполезно. Стэнли полностью осознавал, что способность слышать тот голос через пустоту, всегда предполагая его подлинность, бесконечно больше зависит от ранее установленного ментального контакта говорящего и слушающего, чем от ушей того, кто слушает.
ПРОФЕССОР ПОНИМАЛ, ЧТО чувствительный организм Макрея, когда тот впервые услышал неземной голос, а также исключительное состояние этого необычного молодого человека, балансирующего на острие иглы неустойчивого равновесия в сочетании с усталостью и ужасом, позволили ему скорее почувствовать, чем услышать эфирный импульс далекого призыва. При этом Алан, находясь в бессознательном состоянии, держал рядом с ушами приемник самой мощной радиотехнической установки на земле – шанс на это был один к миллиону, вернее, к бесчисленным миллионам.
Благодаря такой случайности между ним и венерианцем установилось взаимопонимание, и теперь оставалось только воспользоваться этим обстоятельством. Макрей должен был снова оказаться у инструмента. Но как подавить его упрямство?
Для ученого все сводилось к проблеме, которую требовалось решить. Стэнли знал, что не бывает причины без следствия или следствия без причины, и он убедился, что Алан – молодой человек с острым умом, но со слабой волей. Человеческая воля подобна всему остальному в том, что слабое должно уступить сильному. Радж не сомневался, что его собственная воля намного сильнее, но Макрей не уступал. Это было проблемой, очевидно, содержащей нечто неизвестное, что требовало дальнейшего исследования.
Тем временем профессор решил попытаться преодолеть это препятствие путем дальнейшего давления и с этой целью познакомился с Мэй Трихерн. Он узнал, что она работает машинисткой в Плимуте, и был приятно удивлен, когда встретил ее. Ученый сразу понял, что эта девушка была гораздо лучше образована, чем Макрей, что она обладает сильным характером и здравомыслием. Он намеревался заручиться ее поддержкой, продемонстрировав ей материальные преимущества, которые мог бы получить Алан, а в конечном счете и она сама. А кроме того, профессор быстро понял, что Мэй способна с энтузиазмом увлечься каким-либо делом, не считаясь с грязными соображениями, и начал спрашивать себя, как много он может ей рассказать.
ПРОФЕССОР РЕШИЛ, ЧТО он обязан уважать государственную тайну, но все же рискнул поделиться с мисс Трихерн своими собственными выводами и тем самым продемонстрировать доверие, которое она ему внушила. Он был удивлен, обнаружив, как мало рассказал ей Макрей. Это произошло из-за упрека, брошенного капитаном Эвередом на «Сагитте», но Радж об этом ничего не знал.
