— Причем твое же, — улыбнулась колдомедик. — Сваришь еще, когда поправишься? Оно эффективнее тех, что продаются в аптеках.

— Угм, — невнятно ответил Северус, глотая горячий бульон. Ему казалось, что еще никогда в жизни он не пробовал ничего столь же вкусного.

Помфи унесла пустую кружку, а когда вернулась с новой порцией, то обнаружила, что зельевар спит — крепко и спокойно. Она подоткнула под матрас простыню, сползшую на пол, и хотела уже убавить свет в ночнике, но ее взгляд упал на лежащую поверх одеяла костлявую руку больного. Рукав рубашки закатился и на бледной коже предплечья отчетливо проступали контуры серой татуировки — оскаленного черепа и змеи. Женщина печально вздохнула, расправила сбившуюся складками ткань и осторожно спрятала руку под одеяло, потеплее укрыв спящего.

Утром он обнаружил на прикроватном столике номера «Ежедневного пророка» за последние четыре дня и тонкий цветной журнальчик с необычным названием «Придира». К прессе прилагалась записка от Квиррелла: «Мадам Помфри не разрешила передавать тебе ничего серьезного, поэтому перебивайся пока сплетнями «Пророка». И обрати внимание на «Придиру»: его на днях начал издавать мой бывший сокурсник, у тебя сигнальный экземпляр. Не знаю, право, где более чудачества и юмора: в этом журнале или в Ксенофилиусе Лавгуде, его владельце. Мне было бы интересно узнать твое мнение насчет обоих.

Скорейшего выздоровления!

PS: Трелони говорит, что до сих пор не может забыть, как ты тащил ее из сугроба. По ее словам, это было феерично. Все-таки женщины — загадочные существа, а прорицательницы — вдвойне.»

Северус прыснул, вспомнив пьяненькую Сивиллу, и, отложив послание от приятеля, с удовольствием потянулся. Тут же немного закружилась голова — все-таки он еще слаб и резких движений делать не стоит. Но впервые за несколько лет он проснулся без тяжести на душе, и к тому же зверски голодным.

С помощью целительницы приведя себя в порядок и позавтракав, он устроился в кровати поудобнее и взялся за «Придиру». Но почитать ему не дали: за ширмой послышались женские голоса, судя по всему, Помфри вела к нему какую-то посетительницу. Только этого не хватало! Снейп, одетый в одну рубашку с очень просторным воротом, судорожно натянул одеяло до подбородка. От такого рывка с противоположной стороны кровати во всей красе открылись длинные босые ступни со скрюченными пальцами. Шепотом чертыхаясь, Северус воевал с одеялом, когда за ширму заглянула Поппи. Она наградила его красноречивым взглядом, быстро и ловко одернула одеяло и сказала за ширму кому-то невидимому:

— Можете поговорить с ним, только недолго.

И не успел он возразить, как из-за ее спины выглянуло улыбающееся лицо Бернадетт Мальсибер.

— Доброе утро! — она присела на краешек стула, стоящего у кровати, и, не зная, куда девать руки, сцепила их в замок на коленях. — Директор сказал, что вы сильно простудились, профессор, и я подумала...

Помфри усмехнулась, слушая ее сбивчивое объяснение, и ушла в свой кабинет. Девушка заметно приободрилась после ее ухода.

— Ты как? — намного свободнее заговорила она.

— Готовьтесь, скоро уже приду вас мучить, — почему-то сейчас перспектива возвращения к учительским обязанностям совсем не огорчала его.

— У меня хорошие новости, — продолжала Этти. — Мистер Малфой узнал, что к весне возможна амнистия, и всем, кто не обвинялся в убийствах, могут сильно сократить сроки, — она вся лучилась надеждой. — А еще мы с мамой виделись с Эдом: он держится молодцом, кстати, про тебя спрашивал.

Снейп замер. Его мало беспокоили упреки Долохова, но если и друг обвинит его в предательстве...

— Наверное, интересовался, почему я не сижу в соседней камере? — он посмотрел прямо в золотисто-карие ясные глаза, ожидая подтверждения худших опасений.

— Откуда такие предположения? — удивилась студентка. — Он ничего подобного не говорил. Наоборот, когда я рассказала, что ты стал учителем в Хогвартсе, он засмеялся и сказал, что лучше Азкабан, чем возня с тупицами и лентяями! И еще добавил, что в тюрьме подобралось неплохое общество, и он многие вещи только сейчас начал понимать по-настоящему...

Улыбка Этти поблекла и вскоре исчезла совсем: похоже, рассказом об Эдгаре хорошие новости исчерпывались. Девушка помолчала, точно собираясь с духом, нервным жестом сжала руки в кулаки и заговорила вновь, но уже не весело, а с нарастающим отчаянием в голосе:

— Северус, я понимаю, тебе сейчас не до того, но... я не знаю, что делать. Директор отсылает нас к декану, а Слагхорн просто отмахивается! Дошло до того, что младшие уже боятся выходить из гостиной, мы провожаем их из класса в класс! Сами тоже стараемся меньше чем вчетвером по школе не ходить, но и это не всегда помогает. Вчера у Лины Гринграсс на перемене загорелась сумка с учебниками, хорошо хоть потушить успели, пока не сгорело все... Скамьи за нашим столом в Главном зале кто-то драконьим навозом вымазал... И, конечно, Гриффиндор ни при чем, как всегда! — гневно воскликнула она. — МакГонагалл заявила, что, мол, это с нашего же факультета кто-то хулиганит... Хотя, ты знаешь, она не так уж неправа, если быть до конца честным.

— Макнейр, Долохов и Джагсон? — он скорее уточнил, чем спросил.

Бернадетт кивнула.

— И еще Уилкис, Флинт, Берк, Треверс... Они же семикурсники, вот и творят, что хотят. Уходят куда-то по ночам, утром возвращаются злые, отыгрываются на девчонках и на первокурсниках! — миловидное лицо исказилось яростью. — Честное слово, залеплю им когда-нибудь «Бомбардо» между глаз!

— Это еще успеется, — хмуро проронил он. — А с Дамблдором и Слагхорном я поговорю. Спасибо тебе, что рассказала... Я догадывался, конечно, но, откровенно говоря, не предполагал, что все настолько далеко зашло.

— Я пойду, наверное, — она нерешительно привстала, глядя на его помрачневшее лицо. — Мадам Помфри предупреждала, чтобы я недолго. Прости меня, пожалуйста... — девушка виновато улыбнулась и вдруг легонько погладила его по руке.

После ухода Мальсибер он какое-то время лежал неподвижно, весь ушедший в мысли о том, что происходит на факультете. Хотелось схватить Слагхорна за отвороты мантии и трясти до тех пор, пока до него дойдет... впрочем, его, видимо, уже не исправить. Но разлеживаться тут все равно нечего. Взгляд Северуса упал на «Придиру»: нет, сейчас не до чтения, есть поважнее дела. Он огляделся в поисках своей одежды и палочки, ничего не обнаружил и, завернувшись в простыню, направился продолжать поиски в кабинет Помфри. От слабости пошатывало, пришлось по пути опираться на спинки кроватей.

В дверях