зато у него был свой, пусть короткий, но только его, личный, миг счастья — когда он, еще до завтрака, утром встречал ее у входа в гриффиндорскую гостиную и, краснея, замирая от волнения, вручал свой подарок.

Она с равной благодарностью принимала все: и набор дешевых конфет, и новую книгу, и выращенные в оранжереях Хаффлпаффа белые лилии. Восторженно ахала, со всех сторон разглядывала подарок, словно освещая его потоками радости, что щедро плескалась из ее искрящихся весельем глаз. Этих светлых волн тепла с избытком хватало и на него самого, да так, что потом целый день в груди, где-то около сердца, тихо и ровно горело маленькое солнце.

Сейчас на этом месте зияла рваная дыра, в которой гулял ледяной сквозняк. Точно такой же, какой норовил забраться под мантию, и от которого мерзли пальцы в тонких, не по сезону, перчатках. Он уткнул нос в шарф, в три слоя намотанный на шее, и зашагал быстрей, чтобы согреться. Впереди уже виднелись первые дома Годриковой Лощины.

День выдался пасмурный, сырой и ветреный. С неба то и дело срывались хлопья мокрого снега. Возможно, поэтому на улицах поселения было малолюдно и никому не было дела до одинокого прохожего в длинном черном пальто.

Нехитрую планировку деревни он за три визита изучил достаточно: сейчас покажется площадь с пабом и магазином, затем надо свернуть вправо и немного пройти переулком. Четвертый коттедж по четной стороне. Зимой восьмидесятого здесь было так же снежно, а прошлым летом по брусчатке дороги ветер гнал ему навстречу чью-то соломенную шляпу с пестрой лентой. На площади тогда шумела ярмарка...

Он остановился. Памятная стела? Это что-то новое. И кому? Героям Второй мировой... Еще интересней.

Северус подошел поближе. Стела на глазах меняла свои очертания. Ах, вот как... Мистер и миссис Джеймс Поттер вместе с младенцем сыном. Семейный портрет на фоне «Авады».

Ладони сами сжались в кулаки. Он стоял, чувствуя, как ненависть раскаляет его, прогоняя холод. Ох, как же тебе повезло, гриффиндорский чемпион! Умер легко и быстро. Ничем не заслужил ты такой милости от Лорда. Правда, остался второй — Блэк, пес шелудивый, плесень тюремная... Ну почему нельзя превратиться в дементора! Чтобы день за днем, час за часом вытягивать, кривыми когтями выкручивать чистоплюйскую душонку... Он скрипнул зубами. Ладно, до него еще доберемся. Сейчас — Лили.

Он не поверил своим глазам, когда через год после окончания школы Лили ответила на его осторожное письмо. Видимо, к тому времени ее обиду вытеснили другие события, более важные. В короткой спокойной записке говорилось, что, мол, былое быльем поросло, она замужняя дама, все у нее замечательно, и лишь одно вызывает сожаление — неверная дорога, выбранная другом детства. Впрочем, если друг решит с нее свернуть, то правильной стороной будет принят без вопросов. В этом она не сомневается.

Замужняя? Плевать. Зимой восьмидесятого он попросил о встрече — поздравить и поговорить. Лили согласилась, пригласив в Годрикову Лощину, где они с Поттером часто бывали после свадьбы.

У Северуса очень кстати объявились неплохие деньги: кто-то из ближнего круга Темного Лорда пожелал получить зелье из числа строжайше запрещенных. Блестящие столбики галлеонов должны были превратиться в Подарок. Именно так, с большой буквы. Может быть, тогда удастся все исправить...

Долго думал, что подарить, чтобы эффект получился немедленным и ошеломляющим. Наконец, спросил совета у Люциуса, проглотил неизбежный поток насмешек, но все-таки добился своего: Малфой дал ему рекомендацию к одному знающему ювелиру. Тот на заказ изготовил пару серег: две оправленные в легкое золотое кружево изумрудные капли — безупречно прозрачные, искусно ограненные, достойные только самой красивой, лучшей, единственной.

И Северус готов был поклясться, что она онемела от восхищения, когда открылась маленькая коробочка черного бархата и камни брызнули зелеными искрами, отражая огоньки закопченных фонарей деревенского паба.

— Какое чудо! Они прекрасны! Но я не могу принимать от тебя подарки, — надо отдать ей должное, Лили быстро справилась с собой. — Тем более такие. Нет.

Она решительно тряхнула огненной медью волос. Немногочисленные посетители паба с удивлением поглядывали на странную пару: рыжая яркая красавица и тощий ворон в человечьем облике.

Ворон хлопнул крышкой, убрал коробочку в карман. Каркнул хрипло:

— Что, Джимми приревнует?

— Ты позвал меня сюда, чтобы оскорблять? — вспыхнула она.

— Я хотел сделать тебе подарок, — голос с трудом подчинился ему.

— Для тебя по-прежнему не существует ничего, кроме твоих желаний, — вздохнула Лили. — Я надеялась, что за три года ты хоть немного изменишься.

Все, что он хотел сказать, вдруг показалось глупым, ненужным. Но осталось главное.

— Уезжай из страны. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— Ты с ума сошел, — снисходительно усмехнулась Лили. — Почему я должна уезжать?

— Тебя могут убить.

— Ты говоришь, как трус. Я никуда не уеду, я сражаюсь вместе со всеми.

— Ты не боец, ты жертва! — он заговорил увереннее. — Ты и тебе подобные... Пойми, на стороне Лорда опытные, хладнокровные убийцы! Что вы можете им противопоставить?

— Даже если мы погибнем, то погибнем не