— Выпустите меня отсюда! Я не убийца! Я не убийца!

На его крик сбегаются охранники и начинают избивать его дубинками.

Едва Джон переступил порог своего участка, к нему тут же подскочил дежурный:

— Рэд, твой Маккони, нас чуть до белого каления не довел. Только и визжал, как резаный: «Я не убийца, не я их убил…» Еле утихомирили. Может, ты с ним разберешься, наконец.

— Самое странное, что он действительно не убийца. Где он?

— У себя в камере, где ж ему быть.

— Ладно, я сейчас пройду к нему, умоюсь только.

— Да, и еще, Джон, посмотри, что мы нашли в его камере, — дежурный протянул Рэду небольшой бумажный сверток. — Думаю, тебе это будет интересно.

Джон Рэд развернул сверток и чуть не обомлел: в нем лежал отрезанный кем-то безымянный палец с обручальным кольцом.

ОГРАБЛЕНИЕ

— Да ладно, Рэй, что ты, как пацан, слюнявишь и слюнявишь.

Питер Девис упрекал своего друга Рэя Барковски в малодушии. Он всегда разговаривал с ним, как с младшим. Как же иначе: Питеру давно перевалило за четырнадцать, Рэю только этим летом исполнилось тринадцать.

Они сидели в салоне разбитого «меркьюри» на загородной автомобильной свалке. Здесь было укромное место, на отшибе, хозяин свалки сюда почти не заглядывал, а свора «головорезов», как называли себя задиры с 7-ой улицы, верховодящие среди малолеток в этом районе, облюбовала себе северное крыло свалки, подходы к которой находились в стороне от лазейки, проторенной Питером.

Когда-то и сам Питер состоял в банде «головорезов», но однажды (это было как раз в день его четырнадцатилетия) он сильно повздорил с Бобом Оушером, бессменным главарем шайки вот уже на протяжении двух лет. Собственно говоря, начинали верховодить они вдвоем, но где-то Питер дал промашку и, в конце концов, незаметно как, был отодвинут в тень более напористыми «головорезами», начинавшими понимать своим взрослеющим умом, за кого выгоднее держаться и кому, что называется, «лизать зад».

— Да пошли вы все! — махнул на них Питер и без всякого сожаления покинул теплые подвалы полуразрушенной фабрики, в которой ютились беспризорные «головорезы». Тогда же, бесцельно бредя по вечернему Блэкстауну, у одной из бетонных опор под навесным мостом через Риву, он увидел Рэя, калачиком свернувшегося в груде картонных коробок. Из чистого любопытства он растолкал его и расспросил о том, что он тут делает и почему не идет домой. Оказалось, семья того погибла в автокатастрофе, а от «тупорылой» тетки из Сент-Луиса он сбежал.

Рэй сразу понравился Питеру, наверное, потому, что он был таким же одиноким, как и Питер.

— Хочешь, пойдем со мной, — предложил он ему. Рэй только слегка пожал плечами.

— Ты ел что-нибудь?

Рэй вытащил из кармана хлебные крошки.

— Идем, — потянул за собой Рэя Питер.

У противоположной опоры моста они наткнулись на жующего что-то «бомжа».

— У тебя есть хлеб? — агрессивно спросил того Питер, привыкший всё брать силой. «Бомж» инстинктивно сжался, пряча что-то в складках отрепья.

— Дай сюда! — грозно насел на него Питер. Он был явно сильнее и напористее. Он разодрал ладони сжавшегося «бомжа», силой выдрал у того оставшийся кусок и сунул в руки Рэя: — Ешь. Он себе еще найдет.

Так они стали жить вдвоем. Потихоньку подворовывали, помаленьку таскали. Сегодня Питер решил замахнуться на крупное: проникнуть в какой-нибудь дом, пока не будет хозяев, и поживиться там чем-нибудь.

Трусоватый Рэй всё колебался. Питеру пришлось долго уговаривать его, доказывать, что дело это плевое и не требующее особых усилий, так как они парни юркие и смышленые. Решили все-таки под вечер, как стемнеет, пройтись по тихим улочкам восточной окраины Блэкстауна, где в основном находились скромные одноэтажные домики клерков и коммивояжеров, и что-нибудь высмотреть.

Вечером, как только стемнело, они покинули свой тихий закуток на автомобильной свалке и отправились «на дело». Рэй, правда, никак не мог успокоиться, всё не унимался в недобром предчувствии.

— Да что ты, как маленький! — опять начал упрекать его в трусости Питер. — Вот увидишь, всё пройдет как по маслу. Мы же не собираемся лезть «на пушку» и не сунемся в дом, полный народу. Хочешь, вообще сегодня никуда не полезем, просто пройдем по улице, посмотрим, что да как.

На это Рэй согласился и как будто сразу вздохнул легче.

Вечерний город блистал разноцветными огнями, но здесь, на окраине Блэкстауна, было сумеречно и тихо. Так тихо, что слышны были даже громкие разговоры из домов, и каждый скрип, лязг или грохот чего-нибудь неожиданно упавшего звучал в этой тишине необычно звонко.

При каждом таком звуке Рэй нервно вздрагивал, втягивал шею в плечи и с опаской начинал рыскать вокруг глазами, чем только выводил из себя Питера.

— Да что ты дергаешься, как заяц. Так на тебя сразу обратят внимание. Веди себя естественней, иди спокойно. Мы просто гуляем по улице, просто идем мимо. Сколько раз тебе говорить!

Но Рэй все продолжал вздрагивать при каждом новом звуке, хотя уже и не так явно, чтобы лишний раз не раздражать Питера.

Не доходя до одного из домов, Питер неожиданно дернул Рэя за куртку и резко потянул его в ближайшие заросли, бросив на ходу полушепотом: «Тихо!» В зарослях он жестами показал Рэю в сторону впереди лежащего дома, и Рэй, высоко вытянув шею, осторожно выглянул из-за кустов.

На небольшой площадке перед домом он увидел затемненный силуэт автомобиля и такой же черный силуэт здорового мужчины, несущего к автомобилю два больших и, вероятно, тяжелых чемодана, которые он в следующую минуту тут же уложил в багажник. Плотно закрыв его, он, не задерживаясь, сел за руль и, вырулив с тротуара на дорогу, вскоре исчез в темноте.

Питер толкнул Рэя в бок:

— Смотри, как нам везет. Лучшего случая не будет. Идем, — потянул он за собой Рэя, быстрой поступью проскочив освещенный тусклым фонарем узкий клочок газона.

— А вдруг он вернется? — спросил с опаской Рэй. — Или кто-нибудь остался дома?