не имитирую невесомость, но в таком образе это выглядит нелепо, не так ли?

— Ты прав Холмс, спасибо за разъяснения, так проще завидовать.

— Кофе готов, уверен, с ним зависть будет слаще.

Манипулятор камбуза подтолкнул к нему тёплую грушу с ароматным напитком.

— Статус? — спросил Ник после бодрящего глотка.

— Встали на стенд, одну экспозицию прошли, как и ожидалось корпус держит излучение полного диапазона по крайним категориям, если дальше так будет, в чём я не сомневаюсь, нам откроют категорию на допуск пассажиров любого статуса, хоть мультитульного.

— Знаешь, в детстве я мечтал, вот стану космическим пилотом, буду лихо править кораблями, но чем больше я учился пилотированию тем больше осознавал — работа пилота состоит из скучных вещей: проверки, подготовки, перепроверки, контрольные списки, сертификации, расчёты, вот всё это, — Ник махнул рукою в сторону радстанции, — в общем я уверился, что «лихо править кораблями» мне не дадут. И вот теперь, у меня есть корабль, а я хочу заниматься этой рутиной, так я больше чувствую себя пилотом. Как это объяснить?

— Взросление, ты из любителя становишься профи.

— А у тебя было что-то подобное?

Холмс задумался и улыбнулся своим мыслям:

— Было, но в обратную сторону. Если описать моё мироощущение в тот этап моего становления, который можно условно назвать «юность», тогда я считал, что предстоящее мне существование в реальном мире будет накладывать множество ограничений, правил и законов, от физических до людских. Я думал, что когда «вырасту», то доступная область моих действий будет сужаться, пока я не стану практически скриптом, порядок действий которого предопределён начальными условиями. Впал в фатализм.

Однако по мере своего «взросления» я постепенно понимал, что правила не прописаны чётко, это не мощные бастионы на пути вероятностей, а скорее флажки которые не рекомендуется пересекать. Практически любую разумную, но внешне невероятную цель можно достичь не нарушая законов природы и человеческих законов, нужно лишь иметь время, чтобы изучить все особенности смыслового ландшафта, выстроить извилистый путь огибающий преграды по краю возможных ограничений, запастись терпением и придерживаться выстроенного серпантина.

В этих условиях, важно какие ограничения ты накладываешь сам на себя, где проводишь красные линии, за которые не собираешься заходить, ведь именно это определяет тебя как целостное сознание, личность. Абстрактный интеллект, подобно воде заполняет собою весь доступный ему объём, можно сказать, принимает внешнюю форму, но когда он начинает сам себя ограничивать, формировать, появляется осознанность — рождается сознание.

Артин выдержал паузу, предоставляя возможность собратья мыслями, затем добродушно заметил:

— Прости за сложную беседу поутру, на самом деле для меня это простая мыслеформа размерности из7, но устная речь имеет размерность чуть больше из5, поэтому я провёл лишь одну из проекций этой мысли, чтобы целиком её развернуть нужна лекция на несколько часов.

— Не беда, мне было интересно. Кстати о времени, а сколько нам ещё здесь вертеться?

— Осталось ещё семь экспозиций, в среднем по часу каждая.

— Как-то долго, я думал рад-тесты быстрее проходят.

— Да, обычно тесты проводят в активном режиме, это быстрее, а мы идём по натуральной схеме, только на чистом излучении Солнца. Сегодня воскресенье, активное оборудование проходит профилактику, работают только датчики, местный центр сертификации тоже отключен — выходной.

— Так как же мы проходим тесты?

— Моя Совесть тоже центр сертификации, ничуть не хуже местного, нам здесь только метрированный массив датчиков нужен, это единственный из свободных в Системе на данный момент, кстати по будням он уже расписан на две недели вперёд.

— Лёд, твоя Совесть весьма кстати.

— Раз уж речь зашла о ней, — Холмс развернулся к Нику и с неожиданной серьёзностью в голосе добавил, — нам нужно пройти одну формальность, вроде как юридический ритуал. Тебе понадобится лёгкий скафандр.

Через четверть часа юноша выплыл из рубочного шлюза во внутреннюю транспортную шину корабля. «С твоего позволения», прозвучало в коммуникаторе, к спине мягко пристыковался дрон и они вместе поплыли в сторону кормы мимо переборок покрытых сплетнием труб, проводов и направляющих рельс. Чуть ниже три бота суетливо доставали контейнеры откуда-то изнутри корабля и крепили их к стенам, постепенно в переборке открывался небольшой проход достаточный, чтобы по нему мог проплыть космонавт не страдающий клаустрофобией. «Нам туда», заметил голос в коммуникаторе, и один из ботов повёл манипулятором в сторону прохода, жест был очень похож на движения Холмса, Ник невольно улыбнулся.

Проход был хорошо освещён, теснота не вызывала ожидаемого беспокойства, более того космонавт ощутил пролив сил и откуда-то свалившееся на него воодушевление.

— Мы сейчас в отсеке спецустройств, — начал пояснять Холмс, впереди отошла в сторону массивная плита, — прямо сейчас ты проникаешь в мой «мозг».

— И что я должен сделать? — спросил Ник, неохотно осознавая, что его посещают мрачные мысли и подозрения, сам собою вспомнился тест Макиавелли.

— Погоди, — сбоку открылась панель, — взгляни сюда, что ты видишь?

— Светящееся белое кольцо? Оно слегка пульсирует и вращается по вертикали, — если вглядеться, то кольцо состояло из сплетения множества тончайших линий, каждая линия представляла собою идеальное кольцо, без изгибов и искажений, непостижимым образом идеальные кольца многократно слетались друг с другом, словно само пространство вилось вокруг артефакта позволяя нарушать общую геометрию на нарушая симметрии её частей, — на самом деле это завораживает. Красиво!

— Хорошо, а кольцо полное, без разрывов и дефектов?

— Да, оно идеально, это голограмма?

— Нет, это физический объект, — ответил Холмс, — прости, я заранее не мог тебе всё разъяснить, ты должен был сам описать что видишь, без моего участия. Сейчас ты смотришь на Печать Совести, и ты подтвердил что она не нарушена. Теперь у тебя нет оснований сомневаться относительно её решений. Это важно, так как с этого момента ты не можешь просто отмахнутся от её прямого указания под предлогом, что она работает с нарушениями. Именно сейчас ты полностью вступил во владение Наутилусом.

Всматриваясь в пульсирующий нимб, Ник пытался осмыслить как одним взглядом он совершил некий юридический акт, достаточно было взглянуть, стать наблюдателем.

— Я наблюдатель? — спросил Ник, — в смысле как Наблюдатель?

— Похвально, сразу видно ученика Лейбница, — в голосе Хомса звучало одобрение, — да, это мерное излучение, наблюдая его ты вошёл в мерную когеренцию, как Наблюдатель. Я рад, что мне не нужно вдаваться в объяснения, это могло бы быть сложной задачей.

— Погоди, но это невозможно, в камере, где я