плакала навзрыд Лисёнок, тонкими острыми коготками вцепился в грудь Зары Черныш и даже не мяукал, а лишь слабо пищал, Карлуша сжался в комочек и прижался к шее Зары, держась за её сорочку крепкими лапками. Нуар тянул куда-то в самое пламя. Если бы не он, Зара ни за что не пошла бы туда – в самую гущу огня, в самый эпицентр, но сейчас она верила псу безоговорочно, знала, что он чует, что делать, и что он их единственная надежда.

А Нуар всё тащил её сквозь ад вперёд, несколько раз Зара споткнулась об вещи и еле удержалась на ногах, глаза щипало, изо рта текла слюна, тошнило, из носа потекла горячая солёная струйка.

– Кровь, – отрешённо поняла Зара.

Ноги заплетались, в голове всё шло кругом, она ничего не понимала, не соображала. Вдруг Нуар остановился, заскулил, и принялся яростно скрести половицу.

– Подпол! – дошло до Зары.

С последними силами, теряя сознание, она рывком распахнула дверцу, сорочка на ней горела, пальцы исцарапаны были до мяса, но она ничего не чувствовала. Зара спрыгнула вниз, захлопнула за собой крышку погреба и свалилась в самый дальний угол. Как в забытьи слышала она, как там, наверху, над их головами, трещит пламя, как огонь пожирает всё, что было ей дорого, всё, что осталось у неё от бабушки, страшный грохот заложил уши – рухнул потолок, покатились верхние брёвна избы.

Сколько продолжался весь этот ужас, Зара уже и не понимала. Она качала плачущего Лисёнка, напевая ей колыбельную из каких-то странных, непонятных ей самой слов, она не знала откуда они приходят ей в голову, она просто пела и пела этот монотонный тягучий мотив, гладила Нуара, который тяжело дышал и зализывал обожжённый свой бок, успокаивала Черныша и Карлушу и не заметила, как и сама отключилась.

Очнулась она от того, что стало совершенно тихо и воздух, хоть и пах ещё гарью, но был уже гораздо чище и свежее. Значит всё закончилось. Вдруг Зара услышала наверху какое-то движение, будто шаги. Она подошла к крышке погреба и попыталась открыть её, но та не поддавалась, видимо будучи придавленной сверху чем-то тяжёлым.

Тут же она услышала шаги и чьи-то голоса.

– Помогите! Мы здесь! – закричала Зара и не узнала своего голоса, он был хриплым и осипшим. Зара закашлялась и сплюнула чёрной, горькой слюной. Её замутило, повело в сторону и она еле удержалась на ногах.

Внезапно крышка распахнулась и яркий свет ворвался в погреб, ослепив её.

Когда она, приложив ладонь к глазам, взглянула наверх, то увидела в ярком квадрате света перепачканное сажей, испуганное лицо Сергея.

– Зара, ты?! Живые?! Слава Богу! Сюда! Они живые!

Сергей взял из её рук Лисёнка, затем Черныша и Карлушу, помог выбраться Заре, а за ней следом, тяжело дыша, поднялся наверх и Нуар, на боку его была огромная кровоточащая проплешина, он обгорел.

Бабы рыдали, они подхватили Зару под руки и повели прочь от пожарища.

– Пойдём, пойдём, Зарушка, всё будет хорошо, главное сами живы, а мы поможем, ничего, ничего, всё наладится.

Идти было тяжело, голова кружилась, ватные ноги не слушались Зару. Она оглянулась на то, что осталось от бабушкиной избы. Печные трубы сиротливо возвышались в небо над чёрным пепелищем, всё сгорело дотла, ничего не осталось.

Зара шла, не отвечая ни на чьи вопросы, но она чётко поняла, что это был поджог, и знала чьих рук это было дело. Она никому ничего не сказала, но в голове была чёткая мысль, что час расплаты для нелюдей придёт.

Со слезами на глазах к ней подошёл Владимир Николаевич:

– Дочка, ты живая! Слава Богу! Ты не беспокойся, дом мы тебе отстроим. Забирай её, Сергей.

Уже дома у Марии Зара поняла, что всё, что осталось у неё это бабушкина шкатулка, документы и деньги, всё остальное сгорело в огне. Не было ни вещей, ни одежды, ничего. Она осталась с ребёнком на руках практически ни с чем.

– Ничего, ничего, – приговаривала Мария, умывая Лисёнка и наливая ей в чашку молока, – Живы будем не помрём, правда, Алисонька?

Лисёнок согласно закивала и улыбнулась бабушке Марии, а та обняла её, прижала к себе и крепко расцеловала:

– Умница ты моя, красавица!

– Да, живы будем не помрём, – про себя подумала Зара и прикрыв глаза, опустила чугунную, тяжёлую голову на подушку и тут же уснула.

Глава 16. На пожарище. Непослушная Люська и тяжёлая ночь

Уже целую неделю жила Зара со своей семьёй – Лисёнком, Нуаром, Карлушей и Чернышом – у Марии в доме. Председатель, как и обещал, начал отстраивать для них новый дом. Спустя два дня после страшного пожара, Зара, оставив Лисёнка с Марией, сходила на пепелище, ей хотелось посмотреть на то, что осталось от дома бабушки, хотя и боль разрывала её сердце при мысли о том, что она снова увидит то, что некогда было её кровом, теперь же превратилось в руины.

На чёрном пожарище уцелела лишь та самая комната в подполе, остальное же всё исчезло навсегда в огне. Зара постояла у того места, где совсем ещё недавно была изгородь, которую с таким трудолюбием подправляли Сергей со Степаном Силантьевичем, вспомнила, как весело перебирал пожилой мужчина печку, как рассказывал Лисёнку сказки и курил на тёплом крылечке, вспомнила она с какой любовью сажали они с Марией огород и цветы, как мечтали к осени подправить крышу… Горько было на сердце и слёзы сами катились по Зариным щекам, а она не в силах была их сдержать. Но что делать, жизнь продолжалась и нужно было жить, несмотря ни на что.

Зара, осторожно ступая, прошла по обгоревшим доскам и брёвнам к подполу, спустилась вниз. Это было чудом, но уцелели все травы, что свисали с потолка и все скляночки, что стояли на полках.

– Книга! – пронеслось молнией в голове.

Зара подскочила к полке и с облегчением увидела, что книга лежит так, как она её и положила в последний раз. Ни одна страница не тронута была огнём.

Словно видение встало вдруг перед взором – горящая изба, подпол, они с Лисёнком в углу, кругом дым и тьма со всполохами огня. Но что это? Они не одни в подполе. Тут есть кто-то ещё. Зара вглядывается в темноту и видит одинокую фигуру в центре комнаты. Бабушка! Она стоит раскинув широко руки, глаза её прикрыты, а губы шепчут какие-то слова. И вот словно невидимое покрывало опускается на Зару и остальных, закрывая их от огня и дыма.

Лисёнок закрывает глаза и засыпает, Нуар начинает дышать ровнее и кладёт большую свою морду на лапы, прикрывая глаза, жмурится Карлуша, сворачивается в клубочек Черныш, и лишь Зара смотрит во все глаза на бабушку, она видит её, но та улыбается ей, кивает и прикладывает палец к губам, и в тот же миг веки Зары тяжелеют, опускаются, и она засыпает вслед за остальными. Кругом бушует пламя, а они мирно спят словно под куполом, спят до того момента, пока сверху не появляются встревоженные люди…

– Так вот почему мы спаслись, – прошептала Зара, – А я ничего не помнила наутро. Спасибо тебе, моя милая бабушка! Спасибо тебе!

Зара сложила в корзинку баночки, книгу и травы и покинула пепелище, ни разу больше не обернувшись, ибо это было слишком тяжело. По крайней мере сейчас.

Слёзы застилали глаза, стекали горячими крупными каплями по щекам и капали на грудь. Обожжённые ладони саднило.

– Ничего, – думает Зара, – Ничего. Сейчас дойду до дома и всех полечу. Особенно Нуара. Ему больше всех досталось.

Спустя несколько дней бок Нуара начал заживать и затягиваться, появилась первая, розовая, блестящая кожица. Зара смазывала его мазью, которую приготовила сама. Эту же мазь наносила она и на свои ладони и ноги, облизанные языками пламени. Лисёнка, к счастью, миновала эта беда. Потихоньку все они возвращались к жизни…

Председатель слово своё сдержал, и строительство нового дома для Зары и Лисёнка шло семимильными