– Ты давно с нами рассчиталась, – ответили бабы, – А сейчас давай-ка лучше праздновать!

Гармонист заиграл весёлую песню и все принялись усаживаться за столы, смеясь и радуясь хорошему дню, радостному событию и просто тому, что вот так собрались они все вместе. В деревне ведь как? И горе и радость – всё общее. И вот что интересно: если радость на всех поделить, то она ещё больше становится, а ежели горе – то оно напротив легше стаёт и меньше, на плечи всех поровну ложится. Удивительная она штука жизнь…

Дни потянулись потихонечку, дело шло к осени. Слава о Заре полетела за пределы деревни. К ней стали приезжать и из соседних деревень, и даже из отдалённых. Зара понимала, что на ней лежит большая ответственность, и порою страшно ей становилось от мысли, а вдруг она не сумеет кому-то помочь или же сделает что-то не так, ошибется и навредит человеку, но сомнения эти отступали всё дальше с каждым новым делом, ибо Зара видела и чувствовала, что силы её растут раз от раза, и дар её приумножается. Никому из обратившихся к ней людей, Зара не отказывала, кроме тех, что приходили за недобрым делом или же под видом благого, пытались обмануть Зару и таким путём заполучить её помощь и кому-то навредить через неё. Но таких она чуяла сразу, словно насквозь видела намерения человека. И сразу же давала им от ворот поворот.

Вечерами, когда Лисёнок уже сладко спала в своей кроватке, Зара садилась у окна, наливала себе чашку травяного чая, и подолгу сидела, глядя на реку, протекавшую внизу под холмом, на лес, что начинался через поле, на полную луну в небесах и была счастлива – у неё есть дом, есть любимая доченька и верные друзья. Но временами сердце её переполняла тоска. Она вспоминала своего мужа и слёзы застилали её глаза. Как не хватало ей его тёплых рук и ласковых слов, его поддержки и улыбки. Он иногда приходил к ней во сне, но утром она вновь просыпалась одна и понимала, что это всего лишь сон. А в другую ночь ей снова снилась бабушка и строго велела не горевать, нельзя вернуть мёртвого, нужно жить во имя живых, и что всё у Зары будет хорошо.

В одну из ночей, когда Зара сидела по своему обыкновению у приоткрытого окна и свежий ночной ветерок колыхал слегка занавески, по стеклу вдруг заскребли. Словно тонкая веточка процарапала. Зара вздрогнула и очнулась от своих мыслей. Она выглянула в окно, но никого не увидела. Лунная дорожка серебрилась по реке, колыша водную гладь. Юный рогатый месяц повис над лесом, посеребрив верхушки елей и сосен, залив всё кругом бледным светом. Внезапно тучки набежали на небо, заволокли месяц, повеяло сыростью с реки, начал накрапывать дождь.

Зара поёжилась. Хотела было прикрыть окно, как вдруг вновь услышала тихое поскрёбывание по стеклу. Она резко повернула голову и увидела тонкую бледную руку, что легла на подоконник.

– Кто ты? – спросила с тревогой Зара.

– Я за рубашечкой пришла, – жалостливо протянули из-за окна.

Зара вздрогнула и вспомнила про своё обещание. Рубашечку-то она давно уж заготовила, да только не приходила больше утопленница. Зара и забыла о ней в суете будней и с хлопотами по новоселью.

– Галочка, это ты? – спросила она в окно.

– Я, – прошелестело оттуда в ответ.

– Хорошо, – вымолвила Зара, сглотнув ком в горле, – Ты подожди, я сейчас выйду к тебе.

Зара тихо, стараясь не разбудить Лисёнка, прошла к комоду и вынула из нижнего ящика беленькую рубашонку, с кружавчиками и оборочками. Зара с любовью шила её вечерами, пока жили они у Марии, старалась, чтобы Галочка осталась довольна.

Нуар, увидев, что хозяйка направляется к двери, поднял голову, заворчал вопросительно.

– Спи, спи, Нурик, – шёпотом ответила ему Зара, – Всё в порядке.

Она накинула шерстяную безрукавку, так как ночи были уже прохладными, и легонько толкнув дверь, вышла на крыльцо.

В колеблющемся лунном свете месяца, который то выныривал из плывущих по небу туч, то вновь прятался за ними, Зара увидела белое пятно возле куста калины, что рос во дворе.

– Галочка? – позвала она.

Пятно качнулось и направилось в её сторону. Девушка не шла, а плыла над землёй и ни одна травинка не гнулась под нею. Поравнявшись с крыльцом утопленница остановилась и молча уставилась на Зару. Зара медленно спустилась со ступеней и встала перед Галкой, сжимая рубашечку в руках.

– Что же ты раньше не пришла? – спросила она у неё.

Галка покачнулась, длинные волосы её рассыпались по плечам:

– Нельзя мне туда. К людям. Ты ведь у Марии жила.

– У Марии, – кивнула Зара, – Но ведь сейчас ты вышла всё же к человеческому жилью, пришла ко мне.

– К тебе можно нам, – улыбнулась тёмными губами Галка, – Ты на границе стоишь между этим миром и иным. Между живыми и мёртвыми.

Зара поёжилась от её слов. Хоть и чувствовала она силу свою и превосходство над водяной девой, и знала, что та не сможет ей навредить, однако ж мурашки пробежали по её телу в эту минуту. А Галка продолжила:

– Раньше бабушка твоя, Иля, проводником была. Знали те, кто на той стороне, к кому обратиться. Да только я тогда ещё в вашем мире была, среди живых ходила. Но шептались деревенские, что умеет бабушка твоя не только живым помогать. А теперь вот твой черёд пришёл, Зара. Сила в тебе великая. Ты ещё сильнее Или будешь. А я лишь первая, кто к тебе обратился. Ещё будут. Судьба твоя такова. Кому-то надо и мёртвым помогать…

Ветер зашелестел в верхушках деревьев, в лесу заухал кто-то, застонал.

– Для кого тебе рубашечка нужна? – спросила тихо Зара.

– Сыночка своего не могу я найти, – ответила Галка, – Нет у него рубашечки крестильной, без крещенья он умер, оттого не могу я видеть его, игошкой он стал. А коли будет у меня для него рубашечка, то смогу я найти его, стоит только окликнуть да сказать: « Имя тебе даю Иван».

– Ванюшкой я назвать сына хочу, – пояснила она, – Да как явится он на мгновение, то не мешкать, а рубашонку на него скорее накидывать. Коль получится, так значит со мной сынок останется, а нет, так и вовек нам вместе не бывать.

Запечалилась Галка, склонила низко голову, потеменело кругом, ветер стал подниматься, закрутился смерчем, громыхнуло за лесом, сверкнула молния, рассекла небо пополам огненной стрелой.

– Не печалься, Галочка, вот тебе рубашечка, давно уж я её заготовила, – поспешно сказала Зара, – А с сыночком твоим непременно ты встретишься, знай это.

Обрадовалась Галка, рассмеялась, схватила протянутую ей рубашечку, прижала к груди, закружилась по двору:

– Коль ты так сказала, значит так тому и быть. Твоё слово крепко. Спасибо тебе, Зарушка! Может и я когда сгожусь тебе, всё может быть.

– Ступай, Галочка, – ответила Зара, – Всё будет хорошо.

Заухал снова филин в лесу, поклонилась Галочка Заре и пропала, закрутилась вихрем, лишь куст калины зашумел, закачался. И в ту же минуту хлынул ливень. Зара поспешила в дом, заперев за собою дверь, закрыла окна, и легла спать.

Глава 19. Предзимье. Ночная дорога ведуньи в Елькино

Бежали дни. Вот уже на пороге встал спелый румяный август с белым наливом и краснобоким анисом, с прохладными ночами и росами по утрам, с полной соломенной луной и туманными рассветами, с оранжевыми тыквами, лежащими на гряде словно барыни и с сочными сладкими грушами, с золотыми початками кукурузы с метёлочками на конце. Мария мастерила из этих початков куколок для Лисёнка – обвяжет пёстрым лоскутком, вот тебе и сарафанчик, сверху беленький лоскут нахлобучит – чем не платочек, метёлочку заплетёт в косицу – вот и куклёнок готов. Лисёнок радовалась и хлопала в ладошки, обнимая свою бабу Машу.

К Заре ехали и шли люди. Уже прознали про неё и в городе. Приезжали, бывало, и оттуда. И откуда только силы брались у Зары? Всё она успевала, всем помогала, все уходили от неё