- Я бы хотел солгать тебе, девочка моя… сказать, что это ложный суд, заставить поверить в очередной глупый обман, но я не могу больше лгать тебе, дочь моя… я не могу сделать этого, как бы не желал и дальше жить рядом с тобой, наставлять и помогать. Но это… Уже не имеет значения. - Марк поднял взгляд на Мирен, которая уже не сдерживала слезы, текущие по горлу, груди и рукам. Ее тело билось в дрожи, руки хаотично двигались из стороны в сторону, держа клинок, все вокруг замерли, не смея сказать даже лишнего слова, опасаясь ее гнева и ожидая развязки. Я отчётливо видела, как аура вокруг Мирен крошится, рушится на части, абсолютно так же, как то было в нашу первую встречу. Ее взгляд метался из стороны в сторону, словно надеясь, что сможет найти выход, спасти его. Но даже Марк не желал этого. Он знал, что достоин смерти и с честью принял эту судьбу. Сделал так, как был должен. - Я полностью виновен и признаю это.

- Ты ведь знаешь, что я поверила бы каждому твоему слову… Что я убила бы их, если бы они попытались казнить тебя, что спасла бы.. Несмотря ни на что. - Мирен сделала еще один неровный шаг в сторону бывшего наставника, клинок медленно восходил над девушкой, его лезвие блеснуло около плечей, возвысившись и уже готовый ударить. Пальцами проведя по неровному лезвию, Мирен пролила свою жидкую, зеленоватую кровь, которая окрасила основание столба в нефритовый цвет, скоро растворяясь среди сена и веток дерева. Марк лишь покачал головой, в очередной раз не смея поднять взгляд… а когда сделал это, наконец соприкасаясь взглядами с бывшей ученицей, то в тот же миг, лезвие ударило по его сердцу, разрывая одеяния и входя в плоть по рукоять… Мирен опустилась на колени, продолжая держать клинок в его рука, все моё естество свернулось в боли, будто это меня ударили в сердце, и я была готова рухнуть, если бы не помощь Аколита, что магией поддержал меня. - Я бы спасла тебя от всего… но ты сам выбрал эту участь. - Плача над телом прошептала Мирен, ее голос окончательно стал шипением, которое разобрать оказалось настолько сложно… что последние ее слова прощания, я даже не смогла понять, в то же время пытаясь совладать с невиданной болью.

- Я подвёл тебя… Мирен… но… помнишь нашу песенку? Я знаю, что помнишь... - Умирающий взгляд жреца опустился вместе с головой, которая безвольно повисла, пытаясь прожить чуть дольше. Надеясь успеть услышать нечто важное. Оставив лезвие в его плоти, Мирен прижалась к жрецу, обнимая истекающее кровью тело к себе, не в силах разорвать крепкие объятия, обвившие бренное тело старого жреца. Ее волосы покрывались текущими реками его крови, что смешивались со слезами, образуя столь чудесную смесь страданий, что несмотря на все, я сама не могла отвести взгляда. - Ты помни с самых малых лет… что Близнецы несут нам свет. Что любят каждого из нас. Что защитят от злых проказ…

- И несмотря на темный час… Они всегда утешат нас. Ты помни с самых малых лет… с тобой до смерти будет свет. - Сползая на сено перед жрецом пробормотала Мирен, закрывая глаза и роняя на землю клинок отца, который скатился по веткам, оказываясь прямо у ног окоченевшего Тиера. Марк последний раз улыбнулся, роняя на ее волосы несколько старческих слез, после чего… сделал свой последний в жизни вздох. Казнь закончилась, еретик был умерщвлен.

Глава 56

В тот же вечер все решилось окончательно, поставив точку в первом этапе моей жизни, который прошел на удивление скоро, пестро и кроваво… разумеется, если брать во внимание лишь последние несколько лет. Этот день словно стал одним единым надгробием моей жизни, таким чарующим, долгим и трудным. Вначале окрашенный в скучные тона пустых и высокопарных разговоров, а после, резко ставший кошмаром во плоти, и все это лишь для того единственного, чтобы во всей красе показать мне, к чему приводит та самая ересь, с которой я поклялась сражаться, сражаться ни смотря ни на что! И конец дня... Спокойный, благодатный, который и вправду казался мне истинным, абсолютно правдивым концом, который я полностью заслужила. Все подошло в концу, и лежа в темноте того дня, я знала, уже спустя несколько дней... Да пусть даже недель, это все, скорее всего, изменится, останется позади, словно призрачная дымка былого, о которой, возможно, я буду вспоминать с теплотой, как о безмятежном, легком сне, финал которого... Мне только предстоит увидеть, как и мой собственный финал. Дальше будет только тяжелее, я знала этого, я желалв трудностей, была готова противостоять им, бороться во имя себя, своего рода и в конце концов, во имя всей Империи, которой я была готова отдать жизнь. Ради которой, когда-нибудь, я обязательно отдам свою жизнь, чтобы из всех финалов, избрать тот единственный путь, который я выбрала сама. Эти слова протекли в сознании, перемешиваясь с образом мёртвого жреца, а после, наступила тьма. Кошмары не явились ко мне, хотя я была уверена, что желали. Боги одобрили мой выбор, и даже, если это значило нечто иное, я видела в подобном только этот единственный смысл, который и возвела к истине. Слова матери действительно оказались полной правдой. На следующий же день, за завтраком, отец гордо, почти что с трепетом объявил, что мы отправляемся в столицу, вместе со всей семьей но покинут ее все кроме нас… после чего, быстро добавил, что по приезду, нам выделят собственную резиденцию, новых слуг и возможность принимать самостоятельные решения с разрешения брата. Соответственно, это значило то что отныне, за нами будет присматривать Генрих, что было вполне очевидно, учитывая, что брат не покидал столицу за редкими, очень редкими исключениями. Лиз встретила эту речь восторженно, впервые за все года, что жила с нами, обняв Тиера, заставив отца смущенно покраснеть, растерянно отведя взгляд. Признаться, я не видела в нем подобного очень давно, отчего зрелище оказалось на редкость удивительным. Со мной отец захотел поговорить перед отъездом, наедине, решив какие-то дела, остававшиеся в этом доме… после чего, позволить мне с чистой душой отправиться в новую жизнь, уже не удерживаемая ничем, оставшемся в этом доме. Я ждала