больше никаких изменений заметить не смогла, как бы не старалась увидеть их в каждой детали, до этого дня не имеющая для меня никакой ценности. Ее одеяния не избавились от пятен крови и грязи, под ногтями виднелась плоть, ладони изрисованные резными пентаграммами ощущались все такими же шершавыми и неприятными, даже просто на беглый взгляд. От девушки пахло угасшей жизнью, возможно прическу ей сделали кто-то из обитателей дома, с которыми до этого она не пересекалась... И потому, она выглядела столь свежо и красиво, но большего... Найти мне, увы, не удалось. - Я ощущаю лишь тоску и боль... Но знаю, что это необходимо. Что так нужно сделать.

- На войне трупы жгут на кострах… которые разводят среди разрухи и покорённых форпостов. Достаточно просто взмахнуть факелом, чтобы нечто запылало… а после, бросай тела в жрущий всея огонь, наблюдая, как по небу разлетается алый туман их крови. Здесь и сейчас ты видишь лишь самый идеальный вариант из всех, когда все по Их заветам, но так бывает редко… очень редко. У солдат нет ни времени, ни желания, ни возможности заниматься подобным, но у нас оно есть в избытке. - Аколит подвела меня к будущему жертвенному столбу, поглаживая по плечам, но больше это походило на попытку опереться на меня. Дойдя до нужного места и становясь рядом с жрицей, Аколит хитро улыбнулась мне, кивая на матриарха и словно желая, чтобы я что-то предприняла. Правда, мы находились на достаточном состоянии друг от друга, чтобы она не слышала нас, и потому мы тоже вряд ли могли услышать ее. Постепенно вокруг столба стал собираться народ, юноша отошел от жреца, закончив вырезать свои узоры и позволив наконец рабочим закончить свою работу, после чего, встал поодаль от нас, бросая на названную сестру быстрые, почти не заметные взгляды. Казалось, будто он даже был оскорблен, но девушка не придавала этому ровно никакого внимания, продолжая стоять рядом со мной и даже иногда улыбаться, просто так, не имя для подобного ровно ни одной действительно существующей причины. - Порой, конечно, на кострах сжигают порочных лекарей и магов, обвиненных в ереси, но подобное слишком редко на поле боя, проще ударить в сердце и бросить в могилу, чем разводить подобное, тратя драгоценное время.

Аколит хотела сказать еще что-то, возможно, ответить на мои чувства по поводу казни, ведь не просто так она задавала этот вопрос? Но ровно в этот миг, позади нас раздался множественный топот ног, предоставляющий нам прекрасный вид на шагающую процессию, состоящую из глав родов, стражников легиона надежды, что и вели под руку главную фигуру вечера, Марка, который не сопротивлялся, не плакал и даже не молился, лишь неровно переступая с ноги на ногу, стараясь идти вровень со стражами. Жрец шествовал на эшафот озираясь по сторонам пустыми взглядом, ничего не выражающим взглядом. Он Шагал светя обработанными ранами и заново уложенными волосами, он чевственно шел к столбу, не оглядываясь ни на небеса, и не надеясь на что-либо, кроме смерти. Его спокойствие было ровно таким же, как до начала пыток, он не испытывал ни боли, ни страха, ничего… только лишь его взгляд безвозмездно погас, оставив лишь темноту в глубоких, старческих зрачках, что бегали в глазницах, не находя себе места, чтобы отдохнуть. Единственный раз, когда в нем промелькнуло хоть что-то человечное, что-то понятное для меня и многих, собравшихся здесь, было в тот единственный миг, когда он прошел рядом с Мирен. Его шаг сбился, он чуть не упал рядом с ученицей, не в силах поднять взгляд на девушку, но та даже не перевела на него взгляд, то-ли от презрения, то-ли от горечи, то ли от скорби. Несмотря на это, стражники возвели его к столбу, начав связывать, т чем-то тихо переговариваясь между собой. Коалиция из моих родных, Людвига и Тиера, и рода Тревелья, одного лишь Нериса, медленно разошлись вокруг, занимая места около готовящегося костра. В тот же момент, потянув меня за руку, Аколит приблизилась к замершему в неподвижной позе матриарху, не позволяя Тревелья занять место подле нее. В тоже время, встав перед Марком, которого быстро связали по рукам и ногам, выступил мой отец держащий в руках свой кинжал и взирая на жреца с жалостью и болью.

- Вы приговариваетесь к смерти, жрец змеи, Маркус во церкви и раб ее до самой смерти. Имя вашего рода опорочен до окончания веков… и скорее всего, прервано на всегда, либо сегодня, либо же чуть позже. Сейчас, вы будете приговорены к смертной казни через сожжение, чтобы дать вам возможность в последний… - Внезапно, вперед выступила Мирен, прерывая отца и заставляя его застыть на полуслове. Ее аура засияла подобно изумрудам, ослепив меня на секунду, в воздухе повис запах едкого яда, заставляющего глаза слезиться а тело окоченеть, потеряв возможность двигаться и существовать. Ее руки вырывали клинок из рук отца, Мирен хладнокровно сделала шаг к столбу, но на секунду, взгляд жрицы проскользнул по лорду Тревелья, который смотрел на это отчаянно, почти что с мольбой о том, чтобы она закончила, но очень скоро, лорд опустил глаза, сдавшись перед ней. Сделав тяжелый вздох, Мирен медленно стала шагать к жрецу, от которого даже не успели отойти застывшие стражники, скованные доспехами, по которым медленно разрасталась коррозия, сжирающая в себе металл. Взглянув на Аколита, я увидела, как та улыбается, склонив голову набок. Казалось, что она знала об этом всем, что догадывалась, но не предприняла ничего. Возможно, она имела свою роль, в выходке Мирен.

- Прошу прощения, лорд Рихтер, но сейчас, я… не могу позволить вам привести этот приговор в действие. Я вынуждена угрожать всем собравшимся, но вы умрете, каждый здесь умрет, если попытается воспротивиться мне, не взирая на возраст и статус. Я не желаю этого, я не хочу этого, но вы отняли у меня наставника, обвинили его во всех грехах, и я хочу знать одно… признает ли он их, достоин ли быстрой, лёгкой смерти, либо долгого покаяния в языках пламени. - Шипение матриарха сковывало движение, замедляло его, словно от яда, который подступал к горлу, заполняя мысли и заставляя меня дрожать от боли в венах. Я попыталась чуть сдвинуться, чтобы убрать ногу в сторону от хвороста, что мог воспылать вместе со мной, но мое тело оказалось полностью сковано, не в силах пошевелиться и двинуться. Тем временем, Мирен перевела взгляд на Марка, что пристыженно опустил взгляд, не дыша. На глазах