— Так значит, и ты сюда угодил!..

— Ещё раньше тебя… Я пришёл где-то около полуночи и увидел тебя, когда тебе вручали корзину, и я стал потихоньку ходить туда-сюда и всё ближе подбираться к тебе, пока не столкнулся с тобой.

— Добро пожаловать… Добро пожаловать. Значит, больше никого из наших друзей нет?!

— Я нашёл только тебя.

— Полицейский сказал мне, что они отпустят нас, когда мы закончим работу.

— Он и мне сказал то же самое, да услышит тебя Господь.

— Они вели нас как караван. Да разрушит Аллах их дома…

— Это не караван, насколько я полагаю.

Они обменялись быстрыми улыбками…

— А откуда эта яма?

— Говорят, что её выкопали молодые люди из квартала Хусейна, чтобы не дать проехать военным грузовикам, и говорят также, что один такой грузовик свалился в неё!

— Если это правда, то поздравь нас!

Когда они во второй раз обошли кучу с землёй, то уже несколько привыкли к такому положению дел, и к ним вернулось настроение, так что они не удержались и улыбнулись, наполняя свои корзины землёй, словно строители. Ганим прошептал:

— Достаточно нам Аллаха, Он — наилучший наш помощник против этих сукиных сынов…

Ахмад с улыбкой прошептал в ответ:

— Надеюсь, нас вознаградят достойно!

— Где тебя поймали?

— Перед домом.

— Ну ещё бы, конечно!

— А тебя?

— Я накурился опиума с кокаином и полностью очнулся только, когда меня схватили. Англичане сильнее кокаина!

В свете факелов люди быстро крутились между ямой и кучей земли на тротуаре и подняли пыль, которая разнеслась даже под свод ворот. Можно было задохнуться от такой атмосферы, и вскоре началась одышка. У многих со лба капал пот, лица других покрылись пылью, и из-за вдыхания этой пыли они начали кашлять. Все эти люди были словно привидения из распотрошённой ямы. В любом случае, Ахмад больше не был здесь один. С ним его друг, а там вот — соседи по кварталу. Сердца египтян-полицейских тоже на их стороне, и они безоружны… Железные мечи в ножнах больше не висят у них на поясе.

— Потерпи… потерпи, может быть, эта неприятность сама пройдёт. Представлял ли ты себе, что будешь работать с рассвета до позднего утра? Ну и хитрец же ты. Значит, ты не только будешь таскать землю и заполнять ею яму? Ты не хочешь наполнять яму? Бесполезны твои надежды и жалобы. Ты никогда не станешь жаловаться? Тело у тебя сильное и крепкое, как ствол дерева, и несмотря на ночные пьянки и забавы, оно выдержит. Интересно, который сейчас час? Неразумно смотреть на часы. Эх, если всё это не приключилось с тобой, ты бы уже лежал в кровати и наслаждался сном. Смог бы умыться и выпить из кувшина воды, настоянной на розах. На благо и здоровье всем нам этот общий труд в революционном аду. Почему бы нет? Страна сейчас бушует… Каждый день… Каждый час есть раненые или погибшие. Чтение газет и передача друг другу новостей это одно, а вот таскание земли под дулом ружья это уже совсем другое. На благо вам, видящие десятый сон в своих мягких постелях. О Аллах, защити нас. О Господь, порази Своей мощью безбожников. Мы слабы… А представляет ли себе Фахми, какая угроза над ним нависла? Он сейчас готовит свои уроки и даже не знает, что происходит с его отцом. Он сказал мне: «Нет» впервые в жизни. Он сказал это со слезами на глазах, однако мне нет разницы. Смысл-то один. Я не сказал об этом его матери, и не скажу. Неужели я расскажу ей о своём бессилии? Неужели призову на помощь её слабость, после того, как мои силы и влияние потерпели неудачу? Ну уж нет… Пусть уж будет в неведении обо всём и далее. Он говорит, что не подвергает себя опасности. Но так ли это? О Аллах, внемли моей мольбе. Если бы не это, я бы никогда не сжалился над ним. О Господь мой, сохрани его. О Аллах, сохрани нас всех от того зла, что несут нам эти дни. Сколько же времени? Если мы доживём до утра, то мы спасены от гибели, нас не статут убивать перед лицом всего народа. Но доживём ли мы до утра?

— Я сплюнул на землю, чтобы избавиться от пыли и песка, прилипших к нёбу, и один из полицейских так на меня посмотрел, что у меня волосы на голове встали дыбом!

— Не плюй, лучше делай, как я. Я уже столько проглотил этой пыли, что её хватит на то, чтобы заделать эту яму!..

— Видать, Зубайда тебя прокляла!

— Может, и так…

— Не лучше ли было заделать дырку у неё, чем заделывать эту яму?

— Ну мне тяжелее!

Они обменялись быстрой улыбкой, затем Ганим тяжело вздохнул:

— О боже, спина моя разламывается!

— Утешение наше в том, что мы разделяем вместе с нашими бойцами их боль и страдания.

— А что думаешь, если я брошу свою корзину прямо в лицо солдатам и громко закричу: «Да здравствует Саад!»?!

— Ты снова накурился?

— Как жаль, увы!

— Кусочек этой «драгоценности» я положил разок-другой в чай, а потом отправился в дом Аль-Хамзави в Тамбакшийе[54] послушать шейха Али Мухаммада, и к полуночи вернулся. Я сказал себе: «Святая угодница уже ждёт тебя, и не преуспеет тот, кто обманет её ожидания», и в это время появилась эта английская обезьяна и погнала меня сзади…

— Да возместит тебе Господь.

— Амин.

Тут подошли солдаты, которые вели ещё людей — кого-то из квартала Хусейна, кого-то — из Ан-Нахасин, и те быстро присоединились к остальным «рабочим». Ахмад окинул то место взглядом, и заметил, что повсюду