скупыми, как будто Тар старался их выдавить из себя, но потом он втянулся и, историю за историей, приоткрывал передо мной детство Чхара. С искренней любовью, именно как старший о младшем, исключительно о брате и почти ни слова о себе.

Эти рассказы лишь подтверждали мои подозрения, что, будучи полукровкой, да еще и взятым на воспитание из другой семьи, унижений мой брат огребал ковшом от экскаватора. Нет, Бхинатар не заострял на этом внимание, стараясь вспоминать смешные моменты, но то, что ему казалось обычным, естественным, нормальным, вызывало во мне дикое желание расплакаться от сочувствия к обоим своим родственникам. И, так как ощущая мои эмоции, Тар удивленно замолкал, пытаясь понять, почему такой забавный, по его мнению, случай вызывает внутри меня возмущение и жалость, мне пришлось начать учиться ставить ментальные щиты. Гибкие, чтобы часть эмоций проскальзывала, потому что на возведенную прочную стену Бхинатар практически обиделся. С этого и начались наши вечерние занятия ментальной магией…

И вот, спустя дней пять–шесть, я вдруг неожиданно вспомнила и осознала, что рядом со мной не просто друг, а муж, с которым, кстати, нас уже многое связывает. Странно, но до этого, вот буквально как отрезало все желания, даже поцеловать Тара не тянуло, только Рики стоял перед глазами и все. И накатывающее чувство вины за то, что изменила ему с мужем, разгонялось лишь при более глубоком осмыслении ситуации. Иногда просто становилось страшно, что я тут, а он — там. Вдруг ему плохо, и он без подпитки угаснет, деградирует, превратится в вурдалака. Кошмары об этом снились с завидной регулярностью. А с учетом того, что мы часто разговаривали о Чхаре, то, естественно, выползло и запинутое на задворки сознания видение о том, как я приношу брата в жертву Ллос. Переплетаясь и чередуясь, эти два страха врывались в мои сны и заставляли просыпаться среди ночи от собственного крика. И потом я лежала, уткнувшись в плечо Тара, и старалась добиться, чтобы мое сердце билось вновь так же медленно, как его, а не частило, как будто я только что пробежала пятьдесят кругов вдоль стен сферы.

Когда же во сне Рикиши, вместо того чтобы обратиться в вурдалака, резко вспыхнул как факел и сгорел, под гремящий у меня в ушах смех Сонолы, я резко проснулась и почувствовала настороженно–сочувствующий взгляд Тара. Обернувшись, долго смотрела ему в глаза и вот как–то, совершенно внезапно, в памяти всплыл тот парк во дворце, и как нам было хорошо вместе, и… Обняв мужа за шею, притянула его к себе поближе, поцеловала и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Было приятно, тело требовало продолжения и, главное, все страдания и кошмары отошли в сторону. Да, со мной рядом был не любимый, цинично–надежный Рикиши, за которым постоянно нужен глаз да глаз, а верный и преданный Тар. Мужчина, готовый рискнуть своей жизнью ради моего спасения, просто потому что он меня любит! Он — меня. Даже не зная, люблю ли его я. И… Он готов был ждать неделю, не трогая меня, не намекая. Готов был просто лежать рядом, обнимать и ждать, пока я вспомню о нем, устав скучать по сопернику.

Я поцеловала его в щеку, в уголок губ, провела языком по приоткрытым губам, обхватила нижнюю и слегка сжала, продолжая обнимать за шею. Потом мои ладони спустились на спину, ласково погладили плечи. Поцелуи тоже спустились чуть ниже — скулы, подбородок, шея, ключицы, ямочка между ними…

Тихий стон, едва слышный, как выдох. Да, обладать и наслаждаться. Мое… Я долго пыталась понять, насколько этот мужчина — мой, и нужен ли он мне. Поняла… Мой! Никому не отдам! Заподозри я его в измене сейчас, а не несколько дней назад — удавила бы… эльфийку бы точно удавила, а Тара…

Совершенно неожиданно для себя я укусила мужа за сосок и провела ногтями у него по груди. Тут же вздрогнула, приходя в себя, и виновато посмотрела на Бхинатара. Но его взгляд уже был туманным и, судя по стону, ему все нравилось. Это я пытаюсь себя сдерживать, контролировать, пытаться задушить свои инстинкты… Зря!

Я лизнула языком второй сосок, сжала его губами, потом чуть–чуть прикусила, снова обвела вокруг него языком… И потом — ногтями по ребрам, оставляя тонкие красные полосы, до тех пор, пока пальцами не задела штаны. Ну да, безрукавку я расстегнула почти незаметно для себя, а вот дальше…

Провокационно–медленно начала расстегивать пуговицы на ширинке, иногда отвлекаясь и любуясь выражением лица Тара. Чуть откинувшись головой назад, закусив губу и практически спрятав умоляюще–затуманенный взгляд под густыми белыми ресницами, муж был просто прекрасен. Разобравшись с пуговицами и довольно улыбнувшись, в очередной раз взглянув на лицо Бхинатара, я начала плавно стаскивать штаны вниз.

Никогда раньше не замечала за своим супругом таких отчаянных проявлений нетерпения, но сейчас он не рвался мне помочь лишь потому, что пальцами сжимал шелк подушек под нами. Напряженные мышцы живота, заметный прогиб в бедрах, умоляющие постанывания. На членораздельное: «Госпожа…» сил едва хватило.

Только я спускала штаны очень, очень, очень плавно… буквально, сантиметр за сантиметром. Но, наконец–то, возбужденный член выскользнул на волю и выпрямился, а Тар, приподняв голову, выжидающе, уставился на меня.

С хитрой усмешкой, неоднократно наблюдаемой у Рикиши, я тоже начала раздеваться, причем полностью. Было в этом что–то… притягательно–извращенное. Мужчина, находящийся почти полностью в моей власти, лежал на полу в расстегнутой, но не снятой безрукавке и со слегка спущенными штанами, а я буду полностью обнаженная, но без разрешения недоступная, даже для прикосновений.

Зато его взгляд, когда он смотрел на меня, сразу убил все мои дурацкие комплексы по поводу того, что я — не эльфийка. Тара такие мелочи не волновали, я ему нравилась. Это чувствовалось, читалось и по глазам, и по излучаемым эмоциям. Приподнявшись и опираясь на локти, муж ждал, застыв как изваяние, позволив себе лишь быстро облизать пересохшие губы.

Наконец, покрасовавшись перед ним, насладившись обожанием и желанием в его глазах, я уселась ему на бедра и сделала несколько скользящих движений вперед и назад. Уже и так возбужденная, я немного потерлась о головку члена, пытающегося приподняться даже под моей тяжестью, и, помогая руками, направила его в себя, почти сразу сжав мышцами. Глядя Тару в глаза, я наклонилась, нависнув над ним и опершись ладонями об его плечи. Муж очень старался не отводить взгляда в сторону, но моя грудь, явно, привлекала его больше, чем мое лицо.

Самоуверенно–довольно улыбнувшись уголками губ (да, у меня был