Шрифт:
Закладка:
После того как мы в течение почти доброй четверти часа старались отдохнуть, пришел к нам г. Принц с заявлением, что его величество желает, чтобы мы опять пришли в собрание, что сейчас же и было сделано, и мы нашли комнату, полную музыкантов и других людей, так что негде было протолкнуться. При этом возникло неожиданное омрачение, когда его величество среди других разговоров с Лефортом сказал на голландском языке, что курфюрст добр, а его советники — дьяволы (der Chьrfurst ist gut, aber die Rдthe Teufel), и посмотрел на меня при этом очень нахмурившись. Я, канцлер, ничего на это не отвечал, но сделал несколько шагов назад, чтобы уйти от его гнева; но его величество, дважды схватив меня за грудь, сказал: иди, иди (gehe, gehe). После чего я с господином ландфогтом ушел в свою квартиру и по истечении получаса уехал. Вот вполне верный ход дела, который может быть не только нами подтвержден под присягой, но и засвидетельствован многими присутствовавшими»[862]. Это была, очевидно, одна из тех вспышек гнева, при которых Петр совершенно не владел собой.
XII. Путешествие по Германии
30 июня вечером, написав коротенькую записку Виниусу: «Пожалуй покълонись въсемъ; а мы поехали отсель въ Колъбергъ iли въ Любекъ»[863], Петр на голландском галиоте отплыл из Пилау[864]. Вслед за ним двинулись и послы в пятом часу пополудни, предварительно отпустив в Нарву отобранных дворян, солдат и служителей. Отплытие послов сопровождалось пушечными салютами[865]. Первоначально предполагалось совершить весь переезд в Голландию морем, и датское правительство снарядило уже корабли для конвоирования посольства[866], но затем морское путешествие признано было опасным ввиду полученных посольством известий, что в Балтийском море крейсирует эскадра Жана Барта, голландского моряка, корсара, услугами которого пользовалось во время войны французское правительство, и что эта эскадра только что привезла в Данциг принца де Конти:
«великим же и полномочным послом во время бытия их в Пи-лове приходили многие ведомости, что князь Деконтий приехал в Гданеск и живет во Гданску, а проводил-де его до Гданска морского разбойнического корована генерал Ян Барт, и тот де Барт шатается на Варяжском море, и им-де, великим и полномочным послом, морем ититъ небезопасно». Но и путешествие сушей было не менее опасно, так как пришлось бы ехать польскими землями, отделявшими тогда Пруссию от Бранденбурга, и можно было ожидать, что «поляки, люди непостоянные», а в особенности в то время «без короля пребывающие во всякой шатости», учинят на послов нападение[867]. Таким образом, решено было избрать средний путь: добраться морем до ближайшей гавани во владениях курфюрста и затем продолжать дорогу по Германии.
1 июля, как отмечено в «Юрнале», «на море стрельба была пушечная и много кораблей видели». Дни 2 и 3 июля за противными ветрами проведены были также на море. 4 июля галиот Петра подошел к Кольбергу, но пристать не мог. Петр с сопровождавшими его сошли на берег в двух милях от города и отсюда сухим путем достигли города. Так, кажется, надо толковать заметку «Юрнала» под этим числом: «Галиот пришел под город Кольберх, и, не дошед за две мили, поехали сухим путем»[868]. 5 июля приблизился к городу корабль с послами, но до 8-го послы не могли высадиться с корабля из-за бурной погоды. Только 8 июля погода утихла, и послы получили возможность сойти на берег. На корабль явились представители городской знати, «из начальных людей знатные особы», поздравили послов с прибытием и, посадив их в бот, отвезли на берег[869]. Послы остановились в гостинице на пристани, куда к ним с визитом приехал губернатор Кольберга. Затем им поданы были кареты и последовал торжественный въезд их в город при пушечной пальбе. День закончен был ужином, предложенным послам от города — «от бурмистров и мещан». Лефорту отведено было помещение у самого бургомистра; второй и третий послы помещены были в ратуше. Петр с 8 июля жил в Кольберге на своем галиоте; так, кажется, надо понимать заметку «Юрнала» под 8 июля: «с корабля послы перебрались в город, валентеры на галиот»[870]. 10 июля угощал послов ужином губернатор; тосты за здоровье великого государя и курфюрста сопровождались пушечной пальбой[871].
Из Кольберга часть посольства: 5 человек дворян, 15 человек волонтеров, состоявшие при тех и других слуги, часть солдат и разных служителей, всего 71 человек, — под начальством Богдана Пристава отпущены были на корабле до Любека, откуда они сухим путем должны были отправиться в Амстердам и там ожидать посольство[872]. Сами же послы с остальной свитой и с остальными волонтерами, в числе коих находился и Петр, приобретя в Кольберге экипажи, «коляски и телеги», тронулись в дальнейший путь 11 июля[873]. У П. Б. Возницына Кольберг мог оставить по себе неприятное воспоминание: у него украдена была здесь шкатулка с разными вещами: письменными принадлежностями, столовым прибором и др. — эпизод, по поводу которого колбергские бургомистры писали впоследствии великим послам, извещая их о ходе следствия по этому делу[874]. Подводы под посольство доставляло курфюршеское правительство, собрав их «с уезда». С полмили за город провожали послов губернатор генерал-поручик Девец и комендант Шенберг при пушечных салютах[875]. По обыкновению, перед отъездом Петр писал в Москву, на этот раз к Виниусу. В письме он вкратце сообщает о прибытии в Кольберг, об изменении маршрута, о поездке прямо в Голландию, а не к цесарю, как предполагалось ранее, потому что союз с цесарем уже возобновлен, заехать в Вену можно будет на обратном пути.
Далее Петр сообщает о причинах замедления в Пилау из-за польских дел и о результатах королевских выборов: избраны два короля, но есть надежда, что саксонский курфюрст возьмет перевес. Переход курфюрста, избранного в короли, в католичество причинил ему затруднения в его собственной стране, но ему помогут именно благодаря этому переходу цесарь и папа; он подошел уже с войском к границам Польши и теперь уже, надо полагать, находится в Кракове, готовясь к коронации. О принце
