Пару мгновений поскользив по ней взглядом, он касается пальцами ее обнаженного нарядом плеча, и с прежней довольным оскалом растягивает слова на самый отвратнейший манер:

– Сладкий, сладкий лукум.. сегодня я буду пробовать тебя на вкус. Я даже готов обойтись без танца в этот раз. Приступим сразу к делу. Впрочем, не огорчайся, одним разом у нас не ограничится. Уж слишком ты мне приглянулась! Кто знает, может, тебе повезет и ты станешь матерью моего наследника. Будущего султана…

Об одной мысли об этом Лале начинает тошнить с новой силой.

Она вновь пытается одернуться, но на этот раз Мехмед хватает ее за руку куда больнее, заставляя вскрикнуть..

Но даже этот крик перебивает грохот, раздавшийся из-за двери. Султан мгновенно замирает, озадаченно прислушиваясь.. и в следующий миг она уже распахивается с таким шумом, что и прислушиваться не надо, дабы это услышать.

От неожиданности Мехмед вздрагивает, невольно отпустив руку Лале.. и ее тут же притягивают с ложе к себе другие – гораздо более сильные и знакомые руки.

Влад.

А позади него, обнажив меч, стоит Аслан.

-12-

Влад прижимает подругу к себе так крепко, что кажется сейчас раздавит в объятиях.

Через его плечо она видит за порогом оглушенного стражника, лежащего навзничь, и несколько служанок, что испуганно жмутся к стене. Девушка понимает, какие большие проблемы навлекли этим вторжением на себя друзья – но при этом, несмотря на все, никогда она еще не была настолько рада их появлению, как здесь и сейчас.

Она приникает к Владу еще теснее, но одним ловким движением юноша заводит ее себе за спину, и вынуждает отойти на пару шагов назад – тем самым, они вместе равняются с Асланом у двери. Теперь она оказывается за спинами уже обоих друзей – и замечает у Влада, как и Аслана, так же меч в руке.

Множественно страшных мыслей пролетают в ее голове, и будто озвучивая самую кошмарную из них, Мехмед вскакивает с кровати и кричит:

– Вы подписали себе смертный приговор!

Однако, при этом, не спешит надвигаться на вооруженных юношей, а напротив, пусть и скалясь, точно дикая собака – отходит все дальше и дальше к стене, продолжая угрожать:

– Ваш шум, конечно, слышали, и с минуты на минуту здесь будет целый полк стражи!

Но с каждый словом он сам начинает кричать все больше, будто бы неуверенный в своих словах и надеясь собственными визгами обратить внимание охраны на происходящее.

Лале замечает, как сходятся к переносице брови Аслана. Он в ярости, и Лале впервые видит своего веселого рыжего друга таким угрожающим. Однако, переведя взгляд на второго – замечает, что и губы Влада искривлены в гневе.

Только в другом, совершенно ином – каком-то свирепом и устрашающем гневе, от которого даже ей становится страшно. Его пальцы, сжимающие рукоять меча, будто готовы переломить ее на двое и воткнуть это самое острие в грудь Мехмеду прямо сейчас, наплевав на последствия.

Его раздирает жажда мести за то, что султан успел сделать с Лале – и за то, что только собирался. И кажется, еще мгновение – и Влад действительно бросится вперед, уже не защищая подругу – а нападая на Мехмеда.

Но вот, словно в подтверждение слов султана, за дверью слышится топот, а уже в следующую секунду в комнату вваливается группа вооруженных янычар.

Мехмед сразу же перестает зажиматься в угол и делает грозный шаг вперед:

– Схватить их!

Янычаре тут же надвигаются на парней, выполняя приказ..

– Опустить оружие!

Голос, который приказывает фактически нарушить повеление султана – настолько знаком им всем, что Лале даже вначале не верит, его ли обладателя в самом деле она сейчас увидит.

Но обернувшись, как и остальные, в самом деле узнает в стоящем на пороге грозном человеке своего дядю.

Дядю Мурада.

Мужчина грозно обводит комнату взглядом и останавливает его на Аслане и Владе.

– Вы ворвались в покои султана. Угрожаете ему оружием! И тем самым обрекли себя на смерть!

Лале прижимает руки ко рту:

– Дядя Мурад, пожалуйста!..

Но он будто не слышит ее, продолжая смерять взглядами юношей, что лишь с его появлением покорно сложили оружие, но не растеряли своей отваги, готовые даже и сейчас, в присутствии янычар, вступится за подругу, если Мехмед посмеет вновь к ней приблизиться.

– И все ради одной маленькой девочки.. – расщелина меж бровей дяди Мурада разглаживается, показывая какое-то печальное удовлетворение – это достойно высшего уважения.

– Что? – взвизгивает Мехмед – да они..

Услышав голос сына, Султан Мурад вновь грозно хмурится и его раскатистый голос разносится с новой силой:

– А ты!

Он подходит ближе и наотмашь ударяет сына по лицу с таким звоном, но у всех в комнате, кажется, одновременно перехватывает дыхание. От такого удара Мехмед валится на пол и отползает назад, держась за щеку и вмиг растеряв всю свою браваду и напыщенность.

– У тебя в гареме сотни женщин! Но тебе было мало! Ты хотел оскорбить девушку из собственной семьи, нарушив все мыслимые и немыслимые правила! Я надеялся, что за эти два года ты поумнеешь, но что я слышу? Жалобы на произвол со всех сторон! Янычары, вся армия на грани восстания!

Он презрительно окидывает взглядом Мехмеда, жалко жмущегося к стене:

– Так вот, с сегодняшнего дня ты больше не султан! Я возвращаюсь на престол, а ты – туда, откуда прибыл. И ты не вернешься до тех пор, пока не станешь достойным носить звание падишаха!…

-13-

Наше время, Румыния.

Замок Влада.

Я просыпаюсь от грохота и мне кажется, что это, каким-то невозможным образом из прошлого в настоящее вместе со мной перенесся султан Мурад, и теперь это его голос громовыми раскатами раздается у меня над ухом..

Но это лишь гром.

Самый обычный гром.

Оборачиваюсь на окно и замечаю вспышки молний.. Совсем, как вечером, только без черной влаги, лягушек и змей.. Даже удивительно, как спустя всего пару часов мозг способен с таким равнодушием воспринимать подобные невероятные факты.

С течением времени людям свойственно преуменьшать и обезличивать любые произошедшие события. В равной степени – как хорошие, так и плохие.

Возможно, это необходимо для того, чтобы настолько же ярко воспринимать грядущее… а быть может, чтобы не сойти с ума от переизбытка эмоций, накапливающихся и не тускнеющих.

Встаю с кровати, сворачиваю полотно, сую его в тубу и возвращаю на прежнее место, как и инструменты для работы. Но вернувшись, замечаю на полу у кровати какую-то грубо распахнутую книгу.. подняв, узнаю в ней книгу Милли.