Медведь знал, что люди — это животные, которые не гадят там, где едят, а значит, отойти рано или поздно должны.

На третьем круге терпение медведя вознаградилось! Самец первым отошел от костра, да ещё и пошёл ему навстречу!

Медведь гордо и не спеша продолжал идти навстречу чужаку, всем видом показывая, кто здесь хозяин.

Вдруг самец! При нём! Хозяине! Стал метить его! Медведя! Территорию!!!

Медведь был в бешенстве! Но он продолжал не спеша приближаться к этому… И замер — человек смотрел на него глазами дракона.

О драконах медведь слышал от своей матушки.

— Сынок, запомни, — говорила она тогда. — Ты будущий хозяин леса. Есть хозяева лугов, гор, водоёмов… Но! Самый грозный из них — Хозяин Небес! Никогда не перечь ему! Уходи с миром и не теряй Чести и Достоинства! Иначе проиграешь и всё потеряешь. Всё, сынок. И лес тоже. Дракон из прихоти может испепелить его всепожирающим огнём.

Потом матушка говорила, что драконов никто давно не видел, что в небесах сейчас живут лишь птицы, полузвери-полуптицы и летающие скалы. Однако матушка всё же настойчиво просила о драконе никогда не забывать и передать это знание потомкам.

Медведь был уверен, что одного из таких драконов он видел сейчас перед собой.

Говорят, что звери не имеют воображения, но медведь об этом не знал или видел мир иначе…

Медведь смотрел в дикие и опасные глаза человека, а за его спиной видел пару идеально ровных вороны́х крыла, за́мерших параллельно земле.

«Дракон, — решил медведь. — Хитрый дракон, надевший личину человека».

Медведь решил уйти с миром и сохранить Честь и Достоинство. Он развернулся и в задумчивости пошёл обходить поляну по привычному за столько часов кругу. Вскоре он увидел и самку человека. Она отошла от огня и стояла, скрестив передние лапы на груди, его разглядывая.

Медведь не спеша развернулся и пошёл ей на встречу.

Самка слегка наклонила голову на бок и продолжала его разглядывать.

Медведь встретился с ней взглядом.

«Дракон, — снова решил медведь. — Очень хитрый дракон, — подтвердил свои опасения медведь, не разглядев за её спиной крыльев. — Раз даже не показывает крылья».

Следующая мысль медведя в приблизительном переводе на человеческий звучала как: «Да хрен с вами!»

Медведь развернулся и пошёл прочь, сохраняя Честь и Достоинство.

Часть 3

Глава 22. Воспоминания

За восемнадцать дней до Совета в Каанно-Тане.

На третий день путешествия в Каанно-Тану с делегацией из Дремира я взвыл от скуки. Вокруг уже три дня тянулся бесконечный лес, и единственным разнообразием нашего путешествия были переходы с каменистой дороги на лесные тропы и обратно. Причём мне уже начинало казаться, что мы сходили с дороги, чтобы обойти стороной очередное дремирское поселение. Может, я и ошибался, но как-то я совсем не рассчитывал, что здесь могло быть настолько безлюдно. Картами со мной никто не делился, но по ощущениям мы ехали недалеко от границы с Весталий, вдоль неё. Это могло, конечно, объяснить, почему здесь никого нет — слишком близко к «чужакам», но всё же — хоть бы один дозор встретился, что ли! Так или иначе, разглядывать по сторонам мне однозначно было нечего.

Обычно в таких случаях я занимал себя или тренировками магии, или болтовнёй. Но и с этим были проблемы. Верхом на коне особо шаровые молнии не позапускаешь и энергетическими разрядами не побалуешься, если не хочешь, чтобы твой конь взбесился или испугался и тебя сбросил. Да и я бы странно себя чувствовал, «хвастаясь» перед Старейшинами Яренки тем, что у меня не получается…

Оставались разговоры, но если в первый день я ещё находил, о чём поговорить с Яромиром, то на второй моя фантазия иссякла, а просто поболтать, как говорится, о жизни тут было решительно не с кем.

С Пересветом, как с Главой Касты Воинов, мне обсуждать было нечего. С Ярославом разговор тоже как-то не клеился — он всегда отвечал односложно. С Настей… Стоило мне к ней приблизиться менее чем на десять шагов, эти двое на меня смотрели так, будто… Спокойно, в общем-то, смотрели — почти со спокойным равнодушием Кирана, только в разы хуже: мне казалось, будто сам воздух уплотнялся вокруг Насти, не подпуская меня к ней уж слишком близко. Не то чтобы мне сильно было надо с ней разговаривать, я и забил. А с Мирославом мы и до этого не особо общались.

К обеду третьего дня, когда они остановились на привал, я подъехал к Яромиру и сказал, что дальше поеду сам. Пообещал, что на Совет в Катаренск прибуду в срок и сам их там найду. Яромир согласился, и я тут же и уехал.

Как только я почувствовал, что мне в спину больше никто не смотрит, мне сразу полегчало. Я всегда любил путешествовать в одиночестве, за редким исключением… Но эти «исключения» так давно не маячили в моей жизни, что я и забыл, каково это. В общем, уже много лет я себя отлично чувствовал, будучи одним посреди ничего или чего-то.

К вечеру того же дня я выехал из дремирского леса и пересёк границу с Весталией. Весь дальнейший путь до Каанно-Таны я уже ехал по нормальным землям, пусть и по задворками, пусть и ночевал чаще под открытым небом, чем на постоялых дворах, но чувствовал я себя здесь однозначно свободнее. Я люблю простор, и бескрайние весталлийские луга как раз были идеальным местом для того, чтобы насладиться им сполна. Один вид дороги, уходящей за горизонт, чего стоил…

Всё было отлично, пока я не приехал в Гарту — пограничный городок между Весталией и Каанно-Таной. Точнее, в Гарте всё ещё было хорошо, а вот проблемы неожиданно начались за ней.

В нескольких часах езды от Гарты начинался туннель сквозь горные хребты, разделяющие Весталию и Каанно-Тану. До туннеля я доехал, а дальше… Не мог сделать ни шагу в него: ни верхом на лошади, ни пешком. Даже если лошадь сама начинала идти в туннель, я её разворачивал и уводил от входа.

«Ты сам вырыл себе эту яму, — невозмутимо заявил мой внутренний голос. — Остался бы с Дремиром, зашёл бы с другой стороны…»

«Кто ж знал, что меня до сих пор не попустило…» — сам себе мысленно ответил я.

Промучился я так несколько часов и сдался: вернулся в Гарту и снял себе комнату до завтра.

Зайдя в