Отправленный на разведку маленький отряд во главе с Нае быстро вернулся с докладом.

– Заложники в зале для церемоний?! – взревел ректор.

Это был суровый высоченный мужчина средних лет с густыми усами, бородой и заплетенными в косичку на затылке светлыми волосами. Настоящий северянин, образец для подражания, которого боялись и уважали даже дрейрийские дворяне. Десять лет он был одним из генералов джейрийской армии, пока не получил серьезную рану в бою. Тогда его уговорили принять управление академией.

– Это может быть ловушка! – Щуплый преподаватель истории пытался поймать могучего воина, но куда там! Его ноги волочились по земле, пока он изо всех сил упирался пятками и кричал: – Ректор! Нельзя!

– Ребята сказали, что там остались студенты и черные канарейки! Отцепись, прижми свой ученый зад и жди меня!

– Не пущу!

Молодежь тоже не хотела отпускать ректора и помогала историку. Но нашлись и те, кто тоже решил пойти. В том числе Нае и Хан.

Окинув их строгим взглядом, ректор приказал не терпящим возражений тоном:

– Я не собираюсь обменивать жизни одних детей на жизни других. Все останутся здесь.

В итоге он и двое преподавателей отправились спасать студентов и канареек.

В пристройке для рабочих, ремонтировавших в этом году здание общежития, среди досок, кирпичей и инструментов, прятались все остальные. Снаружи дежурили трое: Нае, Хан и еще один парень, постоянно теребивший четырехцветный амулет на шее.

Ждать пришлось недолго. Через час прибежали семеро израненных студентов, на телах которых остались ожоги, следы от кнута и множество синяков. Одну девушку несли на руках, а двое парней шли, поддерживая третьего, у которого были раздроблены колени. Их ошеломленные лица и застывший взгляд красных глаз навсегда отпечатались в сознании Хана. Они плакали, но беззвучно. У них уже не осталось сил.

– Где ректор и учителя? – Хан подскочил к парню с искалеченными ногами, помогая тащить его грузное ослабевшее тело. – Это ведь они вас спасли? Да где они, демон вас раздери?! Не молчите!

Один из спасенных покачал головой, другие отвели взгляд. Голос подала девушка, дрожащая на руках однокурсника:

– Там был очень сильный маг... – Она захрипела и откашлялась кровью. – И там был тот мальчик, тот... веселый первогодка... Он... Кхе-кхе...

Хану было плевать на какого-то первогодку, его интересовал лишь отважный бывший генерал:

– Где ректор?!

– Он отвлек магов на себя, пока другие преподаватели помогли нам выбраться, – сказал парень, державший девушку на руках. – Их заметили. Они отбивались, а мы убегали. Ректор сражался с тем магом огня, но...

Вцепившись в его куртку, Хан потребовал срывающимся голосом, уже понимая, что ничего хорошего не услышит:

– Говори, мать твою!

– Тот парень... кажется, Кай... Ублюдок напал со спины и ранил ректора в плечо! Он не успел отразить огненную атаку. Когда мы убегали... Я видел только, как его окружили крейнские маги.

В этот момент страшный грохот раздался с той стороны, откуда прибежали спасенные студенты. В небо взметнулся столб огня. В звуке взрыва Хану мерещился хохот крейнского мага и жалобный писк сгорающих черных канареек.

Позже в зале для церемоний, когда-то сверкавшем великолепными высокими окнами с витражами, начищенным до блеска мраморным полом и зеленевшим цветами в мозаичных горшках вдоль стен нашли ректора, преподавателей и крошечных птиц.

Крейнцы не сожгли главу академии, защитив заклинанием, чтобы студенты могли увидеть искалеченное тело сурового генерала, так осторожно обращавшегося с канарейками и так любившего своих учеников, что он не пожалел для них жизни. Двоих учителей подвесили на стене рядом с другими, а канарейки черным ковром лежали на полу. Их крохотные тельца превратились в угольки, клетка расплавилась. С трудом можно было представить, что когда-то отсюда доносились чарующие птичьи трели и басистый голос человека, чье имя в Джейриа и Ризе произносили с величайшим уважением и печалью. И до его гибели, и после Хан всегда хотел быть на него похожим.

Элияр пытался уложить слова, сказанные другим человеком, у себя в голове. Но вдруг его осенило, и по телу пробежала толпа липких мурашек.

– Ты сказал... – хрипло проговорил он, с трудом выдавливая слова. – Как зовут того ублюдка?

– Кай, – ответил молодой человек, а дрожащая девушка крепче обхватила его за шею и снова заплакала. – Он один из шпионов. Кажется, твой друг?

– Нет, он... Бред! Да не мог он...

– Это ведь с ним ты был на скачках, да? Я его помню.

– Хрена с два! Он же... – голос Хана сорвался, когда он вспомнил, что не видел Кая среди магов огня, сдерживавших взрыв. – Почему он тогда все это время...

– Не удивляйся так сильно. Один из моих сокурсников тоже там попивал чай с крейнцами и наблюдал, как нам ломают кости.

Все ушли, а Хан застыл у входа в импровизированное убежище. В голове его было пусто, как будто все выстроенные за восемнадцать лет жизни хрупкие карточные домики, символизировавшие его представления о мире и людях, снес ураган.

Чья-то рука мягко легла на плечо.

– Элияр, – низкий спокойный голос Нае вывел его из оцепенения. – Не стой на виду. Идем назад.

– А ты меня предашь? – тихо спросил Хан лишенным эмоций тоном.

– Нет, – ответил Нае. Его ничуть не ранили подозрения друга, он просто сказал правду. – Клянусь именем своего отца перед богами и Покровителями.

– И кто этот ученый, воспитавший такого нудного человека, как ты? – привычное ворчание означало, что он уже принял эту искреннюю и до неловкости официальную клятву.

Правая рука Нае все еще лежала на плече Хана. В левой он держал изящную глефу с односторонним клинком на одном конце и коротким, похожим на кинжал, на другом.

Это оружие в его руках смотрелось так естественно, словно было сделано специально для него.

– Ты шутишь. – Хан изумленно вскинул брови.

Нае назвал имя своего отца и повторил «клянусь». Не сказать, что Хан не догадывался о его благородном происхождении, но не ожидал, что это будет именно тот человек.

– Твоя очередь.

Справедливо. Одна тайна в обмен на другую.

– Я бы поклялся именем своего отца. – Потрескавшиеся губы мага ветра растянулись в горькой усмешке. – Но вряд ли оно чего-то стоит.

– Просто назови.

Он давно не