Шрифт:
Закладка:
– Ты видела химеру? Где она?
– Я не знаю. Мы вошли в школу, а потом она исчезла.
– Это плохо. – Сторож нахмурился. – Нужно ее поймать.
– Она просто хочет домой. На ту сторону, – сказала Алиса. Ей захотелось оправдать Тамару, защитить ее, хотя она все еще сердилась.
– Фонарик нужно вернуть. Ты ведь догадываешься, что произойдет с твоим приятелем, если он не сможет ходить на урок долгое время?
Алиса помотала головой. Сторож вздохнул.
– Пойдем, – сказал он, – я кое-что тебе покажу.
Алиса послушно последовала за ним по узким школьным коридорам. Кое-где на потолке тускло светили лампы, некоторые из них мигали, издавая неприятный гул.
– А почему вам можно здесь находиться, а мне нельзя? – рискнула спросить девочка.
Сторож посмотрел на нее из-под насупленных бровей:
– Любопытство до добра не доводит. Ты ведь уже в этом убедилась. Все равно хочешь знать?
Она неуверенно кивнула.
– Примерно год назад, – начал рассказывать сторож, – когда класс после уроков отправился на экскурсию, на заводе сломался один очень сложный прибор – ускоритель частиц. Все, кто находился рядом с ним, исчезли. Кроме учителя. Его нашли в очень странном состоянии, долго пытались лечить, но ничего не вышло.
Алиса кивнула, вспомнив о двойнике Чокнутого и о том, что рассказывала про него Тамара.
– Потом класс появился в старом школьном корпусе на уроке биологии. Как ни в чем не бывало отправился на экскурсию и снова пропал. Так ученые нашли проход сюда, на изнанку.
– Но почему никто не попытался их остановить? – удивилась Алиса. – Разве нельзя было просто отвести их домой и не пускать на завод?
Коридор закончился широкой двустворчатой дверью. Вместо ответа сторож настежь распахнул ее, и Алиса замерла, не веря своим глазам.
– Я не могу объяснить тебе, как происходит искажение реальности. – Голос сторожа глухо отозвался под потолком физкультурного зала. – И многие из ученых, изучающих этот феномен, тоже не смогут. Они наблюдают, делают выводы. Все, что мы знаем, – дети попали в пространственно-временную ловушку. И, если попытаться их насильно из нее вытащить, – они превратятся в кого-то другого.
– Как Тамара! – прошептала Алиса.
– Да, как она. Поэтому ее необходимо поймать, а фонарь вернуть владельцу.
В полумраке старого спортивного зала Алиса смотрела на детские фигуры, заключенные в прозрачные, висящие в воздухе сферы.
Она на цыпочках двинулась вдоль парящих пузырей, ища среди детей Антона. Заглянув в один, вздрогнула и отпрянула в сторону. Глаза у заключенного внутри ребенка были широко открыты.
– Не прикасайся к оболочке, – предупредил сторож, – это разбудит их раньше времени.
– И что тогда?
– Цикл нарушится. Ребенок может погибнуть.
– Когда они проснутся?
– Скоро. Поэтому мы должны поторопиться и найти твою подружку. Забрать у нее фонарь, пока она не натворила дел.
– Я не знаю, где ее искать. Может, она открыла портал и уже на другой стороне, дома.
– Портала всего два. Один из них здесь, в школе. Отсюда дети попадают на урок биологии. Второй – на заводе, в том месте, где произошла авария. После урока класс вернется из него.
– Значит, нужно идти на завод! – Алиса решительным шагом направилась к выходу.
Сторож задумчиво посмотрел на девочку и двинулся следом.
До завода они добрались быстро. Алиса едва поспевала за широко шагающим сторожем, поэтому совсем запыхалась, когда впереди показались большие металлические ворота.
Сторож толкнул одну створку, и она медленно, с душераздирающим скрежетом, открылась.
– Я нигде не вижу Тамару, – с сожалением сказала Алиса.
– Она внутри! – уверенно ответил сторож.
Они прошли через двор, усыпанный осколками кирпича. Алиса поморщилась, наступив на один из них. Ноги очень устали от ходьбы, а в животе урчало. «Интересно, – подумала она, – едят ли что-нибудь дети из пятого „В”?»
Вход в здание был таким же, каким Алиса его помнила. Только лифта-ракеты в вестибюле не оказалось – видимо, его построили уже после раздвоения Порубежной.
Они поднялись на третий этаж по широкой лестнице. Сторож достал из кармана связку ключей, потом открыл первую дверь – в такой же комнате на той стороне хранились костюмы химзащиты. Он достал с полки сверток, похожий на сложенную рыбацкую сеть, и маленький прямоугольный прибор. Алиса хотела спросить, зачем все это нужно, но сторож прижал палец к губам, показывая, что следует вести себя тихо. Девочка послушалась. Они прошли дальше по этажу. Впереди коридор расширялся до размеров небольшого зала. Уже на подходе Алиса услышала знакомый цокот копыт.
Сторож кивком указал ей направление, потом пропустил вперед. Химера действительно была там. Осторожно сжимая фонарик в зубах, она кружила вокруг стойки с приборами, которые мигали красными лампочками и издавали очень низкий, едва различимый гул.
– Пытаешься уйти без меня? – не выдержала Алиса.
Она подошла ближе и остановилась.
Услышав ее голос, Тамара прижала уши к голове. Потом медленно положила фонарик на пол, наступила на него раздвоенным копытом и молча посмотрела на Алису.
– Зачем ты бросила меня? Мы же договорились найти выход вместе! – обиженно сказала Алиса.
– Ты глупая девчонка, – заговорила химера. – Серьезно думаешь, что тебя просто так отпустят, если узнают, что ты здесь была? За этими детьми постоянно следят. И как только ты к ним подойдешь – тебя тоже поймают и будут ставить над тобой опыты. Я пыталась тебя отговорить, но ты упрямая. Что мне было делать? За долгое, очень долгое время появился шанс, ведь ты принесла ключ! Я не могу тебе позволить отдать его!
– Но фонарик очень нужен Антону! Вдруг цикл прервется, и он…
– Станет как я? – Тамара наклонила голову набок и фыркнула. – Ты и правда не понимаешь? Из цикла по-другому не выбраться. Думаешь, твой Антон хочет быть лабораторной крысой? Как заводная игрушка, засыпать в пузыре, потом просыпаться и идти с остальными на уроки, потом сюда и снова в пузырь? Ты видела это место, здесь гораздо интереснее, чем там, на другой стороне. Мы все могли бы освободиться и сделать его своим миром, без взрослых, без дурацкой школы, без правил и расписаний!
– Но ты сказала мне, что хочешь домой! – растерялась Алиса.
– Вот еще! – Тамара оскалилась. – Я хочу закрыть проход, навсегда. Чтобы все дети остались здесь, изменились, и мы жили все вместе, как…
