Шрифт:
Закладка:
Егору он напоминал себя. Тоже когда-то молодой студент выпускался из архитектурного и думал, что изменит облик любимого города. На смену безликим и одинаковым панелькам придут интересные проекты, где стены не будут проводить любой чих и топот.
Однако у жизни свои планы, свой опыт и свои заморочки.
Людям надо было, чтобы их куда-то направляли, давали им надежду, веру, что все изменится к лучшему. Даже несмотря на то, что сейчас все летит в пропасть. Юра был отличным примером этого «скоро будет лучше».
Те, кто отказался переселяться в коммуналки в центре, разделились между двумя сопротивлениями. Играли в войнушку с гвардейцами и делали вид, что возвращали свою прежнюю жизнь, которая уходила в прошлое все дальше и дальше.
А Егор тем временем выполнял чужой план.
* * *
Жижа была ядовитой. Раздавив больше десятка птиц, Юра обессиленно упал, руки дрожали, ноги не хотели поднимать тело. Рядом без сознания лежал Лев. Его быстро оттащили, принялись стирать с него грязь, снимая слои кожи. Шумно договаривались отвезти в лазарет. Запрашивали центр. Создавали легенду мученика для толпы, легенду идеального предводителя будущего.
– Дорогу хозяину, дорогу хозяину! – Гвардейцы образовали полукруг, оставив бывшего начальника повстанцев одного.
К Юре медленно подходило чудовище, что звалось в этих местах Лихо, его язык волочился по земле, руки загребали следом. Оно подошло совсем близко, задев длинной стопой еще живого Льва. Сквозь полуприкрытые веки Юра видел, как над ним склонилось самое мерзкое из всех существ в мире. Оно почти легло на грудь, укутало своим языком и довольно заурчало. Длинные пальцы скользнули за ворот, оцарапали, проткнули кожу и мышцы.
– Отпусти…
– Отпускаю, ведь ты всего лишь часть моей игры, – прошелестело Лихо.
Юра стал захлебываться кровью, в легких забулькало. Жуткие пальцы проникали все глубже, их хотелось вытащить, вырвать из тела, но сил уже не осталось.
Последняя мысль, которая пролетела в голове Юры, была о знающих, которые так тяжело умирали. Если ему сейчас было безумно страшно, то что проживал каждый, кого убил палач?
А палач бежал по тоннелю метро вместе с Фомой и мной. Он запретил оглядываться и гнал вперед и вперед, подальше от раскуроченной станции.
Лихо обняло ртом лицо Юры, и воздуха не стало совсем.
Гл.6
Я думала, что мы пойдем в центр, но Егор свернул в тупик, чем изрядно озадачил меня и напугал Фому. Говорят, это самый длинный перегон из всех, около полукилометра, здесь оставляют составы на ночь, вот только это все равно тупик. Оттуда никуда не выйти, только назад, на платформу. И, зная это, Егор все равно повел нас туда. Добить решил?
Никогда не возникало мысли узнать, как высоко находится станция. Но пришлось. Пришлось прыгать к рельсам, переступать через технические растяжки и уходить в темноту, где еле-еле тлели лампы.
Шли мы долго, куда дольше положенного полукилометра, а тоннель не заканчивался. Меня мутило, за спиной ворчал Фома, Егор шел впереди, чеканя шаг.
За спиной остался Юра, последнее, что я видела, как он отцепляется от Льва и заваливается на спину. Где-то дальше, в начале улицы, маячило то жуткое существо, а потом была только темная станция, побитая взрывом, раззявленная пасть тоннеля и тычки Егора, чтобы мы бежали быстрее.
– Как на ладони, ни фонарь зажечь, ни костер запалить, – ругался Фома. – И что мы сюда полезли? Они сейчас за нами пойдут и быстро нагонят.
Глаза уже привыкли к темноте, и света хватило, чтобы я увидела, с каким лицом он оборачивается, не обращая внимания на наставления Егора. Ему одновременно и очень хотелось увидеть Юру, и было страшно обнаружить существо, которое играло нами. Мотало по району, куда оно захочет, туда мы и идем, сколько ему надо, столько и сидим в доме. Надо ему, чтобы мы дошли до метро, и мы радостно, как бараны, пошли. Абсолютно уверенные, что это наше решение. Что вообще было нашим решением за это время?
* * *
Егор не любил метро. Если можно было доехать поверху на автобусах, он именно так и делал. Он знал все пересечения нужных ему маршрутов, примерное время прибытия каждого автобуса, сколько времени в пробках он может простоять и где есть выделенная полоса, по которой автобус доедет очень быстро до нужного места. Иными словами, Егор делал все, чтобы минимизировать метро в своей жизни. Если была возможность ехать на такси, он тратил деньги, если друзья могли подкинуть, он радостно соглашался трястись в старой машине.
Возможно, молодой человек сам себе это придумал, но в метро ему становилось плохо. Ощущалось давление земли и бетона, замкнутое пространство и невозможность сбежать, если что-то случится. Вот это «если что-то» всегда было решающим аргументом не ехать на метро.
– Тебе лечиться надо, – смеялись над Егором друзья, но тем не менее подвозили куда надо.
Егор ничем не мог объяснить своего страха подземки. Разве что он на интуитивном уровне понимал: помимо людей и составов, в тоннелях скрывается что-то еще. Что пришло сюда почти сразу, как только запустили строительство, что присасывается к людям, обвивая их своим синим языком.
Метро – идеальное место для жизни Лихо. Сотни тысяч людей проходят тут ежедневно, можно вообще никогда не выбираться на поверхность и постоянно получать новые души – шведский стол для самой гнилой сущности.
В метро Егору пришлось все-таки спуститься. Снег валил с такой силой, что дороги встали. Под землей была давка, а на открытых участках составы периодически тормозили, чтобы работники метрополитена успевали очистить пути от заносов.
Возвращался Егор очень поздно, практически на последнем поезде. После тяжелого, изматывающего дня очень хотелось спать, и он в итоге отрубился. В вагоне больше никого не было, никто не пришел на конечной, чтобы его разбудить. Поезд просто погасил свет и поехал в отстойник. Утром выехал уже без Егора.
* * *
– Я очень надеюсь, что он умер быстро, – нервно проговорил Фома, в очередной раз оборачиваясь.
Егор посмотрел на него и покачал головой.
– Хотя бы недолго мучился?
Опять отрицательный ответ. Фома закричал и стукнул в стену кулаком.
– Что за срань вообще происходит? Откуда ты это знаешь?
– Если ты не заметил, эта тварь доползла до метро, а после двинулась к
