– Вы все-таки почти мое начальство.

– Ваше начальство – эксперт Николаев, так что постарайтесь не обращать на меня внимания. А после занятий, если можно, мне бы с вами поговорить. Вы ведь всех в группе знаете?

– Конечно, – кивнул Миша, – мы давно занимаемся, иногда встречаемся и вне клуба. А вы что, кого-то из наших подозреваете?

– Пока нет, – улыбнулась Лена. – Но вдруг у меня возникнут вопросы. И с вашим тренером мне бы тоже хотелось пообщаться.

– Это я устрою.

– Спасибо, Миша. И не обращайте на меня внимания.

Когда тренировка закончилась, Миша, весь мокрый и с раскрасневшимся лицом, подвел к ней тренера – крепкого мужчину лет пятидесяти с короткой седой стрижкой и аккуратными усиками.

– Позвольте представиться, – произнес он низким голосом, – подполковник в отставке Кравчук Сергей Семенович.

– Старший следователь Крошина Елена Денисовна. – Лена встала, одернула китель и протянула подполковнику руку для пожатия. – Сергей Семенович, мы могли бы минутку поговорить?

– Да, разумеется, Михаил просил, чтобы я вам рассказал все, что вас заинтересует. Здесь удобно или пройдем в мою киндейку?

– Я вас надолго не задержу. – Лена полезла в сумку и вынула несколько фотографий. – Взгляните, пожалуйста, на эти фото. Можете что-то сказать о характере повреждений?

Кравчук взял снимки, долго перебирал их, внимательно вглядываясь в каждый.

– Н-да… вот тут одна рука, а вот здесь и здесь – две разных. – Он быстро рассортировал снимки на две части. – Но и там, и там бил тот, у кого хорошо поставлена рука. Работали скорее всего китайским спецназовским ножом, тип девяносто пять. Идемте все-таки в киндейку, я вам покажу кое-что.

«Киндейкой» Кравчук называл небольшую комнатку на втором этаже, где стоял диван, стол и узкий, как пенал, шкаф для одежды. Из стола подполковник извлек несколько снимков и разложил перед Леной:

– Вот так выглядит этот нож.

Она всмотрелась в лезвие, вспомнив слова эксперта о зазубринах на лезвии:

– А откуда у вас такие фотографии?

– Это нож из моей коллекции. Если хотите, предъявлю, так сказать, живьем вместе с документами и разрешением. Хранится у меня все по правилам, участковый в курсе, проверяет регулярно. Если нужно – приезжайте на адрес или вызывайте к себе, приеду и привезу. Снимки я делал, чтобы показывать ребятам – у меня неплохая коллекция холодного оружия, которое используют спецподразделения в разных странах. Каждый раз привозить сюда ножи смысла не вижу, а так – рассказываю и показываю.

– Тогда, если вам не сложно, завтра приезжайте ко мне часам к десяти утра – удобно? Я была бы благодарна за консультацию.

– Хорошо, – спокойно кивнул Кравчук. – Но могу гарантировать, что из моих никто этого не делал.

– Да я никого и не подозревала. Мне просто хотелось увидеть, как вообще происходит подобная тренировка. И еще вопрос – а женщина могла бы нанести такой удар?

– Тренированная – запросто. Но я не знаю женщин, занимающихся ножевым боем в нашем городе. У меня в клубе в основном ребята из органов либо военные, из штатских человека три, включая Мишу, но тот по отцовским стопам идет, мы с ним служили вместе. А вот чтобы женщины – нет, такого не знаю.

– Сергей Семенович, а вообще в городе много таких клубов?

– Официальный только мой. А подпольные… ну, может, есть где-то.

– Я знаю как минимум один.

– Погодите… – нахмурился вдруг Кравчук, – это вы не клуб Гаранина имеете в виду? Ему еще помещение оплачивает депутат Карманов?

– Да.

Кравчук махнул рукой, и лицо его приняло слегка брезгливое выражение:

– Шарлатан чистой воды, к тому же еще и беспринципный. Берет малолеток, тех, кто на учете в полиции состоит, – куда это годно? Это же провокация. Такого научи ножом владеть – и вот такое получится. – Он кивнул на фотографии с мест преступления.

– И что же – это никак нельзя контролировать?

– Наверное, можно. Но никто не хочет этим заниматься, а фамилия Карманова – отличная «крыша», вы ведь понимаете.

– А самого Гаранина вы хорошо знаете?

– Знаю, но не то чтоб близко. Из армии за пьянку полетел, чуть на зону не угодил – избил подчиненного.

– Понятно. Спасибо, Сергей Семенович, я тогда вас завтра жду? – Лена убрала фотографии в сумку.

– Да, конечно. Может, еще что заинтересует, так вы спрашивайте.

– Непременно.

Лена попрощалась и вышла из комнатки, нашла лестницу вниз и вышла в холл клуба, где ее ждал Миша.

– Я вас провожу, Елена Денисовна, а то темно уже. Вам далеко?

Ей было далеко, этот район она знала плохо, потому предложение приняла с удовольствием.

Юлька накинулась на нее с порога:

– Ты с ума сошла, что ли? Ночь на дворе, я тебе звоню-звоню, телефон не отвечает!

– Ой… я звук выключила и забыла совсем, – виновато пробормотала Лена, снимая плащ. – Я ездила в клуб один на тренировку, там отключила, а потом совсем из головы вылетело…

– Вылетело у нее! – продолжала возмущаться Воронкова. – Совести у тебя нет! Я уже не знаю, что думать, куда бежать, к кому! Андрею позвонила – он какой-то злой, не сильно был настроен общаться. Сказал, что видел тебя живой и здоровой около шести, потом ушел. Вы опять, что ли, поцапались?

– Так… по работе, – уклонилась Лена, не желая рассказывать подруге об истинной причине размолвки с Андреем. – Ты чем занималась весь день?

– Навестила квартирантов, переговорила со всеми бабулями в бывшем доме, раздала кучу автографов и несметное количество раз сфотографировалась с желающими, – захохотала Воронкова, удаляясь в кухню. – Кругом один сериальные маньяки!

– Ничего, вот выйдет твой полный метр – вообще на руках носить начнут. Ты мне, кстати, так ничего и не рассказала про съемки. – Лена наскоро сменила форменный китель и рубашку на халат и домашние тапки и тоже устремилась в кухню, откуда умопомрачительно пахло жареной картошкой и салатом.

– Ты кефир будешь? – Юлька стояла у открытого холодильника.

– Фу! – сморщилась Лена. – Ты каждый раз покупаешь его и каждый раз задаешь мне этот вопрос. Я с детства кефир на дух не переношу.

– Да, прости, я все время забываю… Сама-то чаще всего только им и ужинаю. Это сейчас можно расслабиться и картошечки нажарить. – Воронкова налила себе полный стакан кефира и села, подогнув под себя ногу. – А про съемки… да что там рассказывать… места только нереально красивые, даже воздух совсем другой. А так… те же морды, те же интриги, те же сплетни. И пьют все, как не в себя.

– А режиссер твой что же?

– Ой… – сморщилась Юлька, и Лена только теперь заметила огромный букет роз, небрежно засунутый в трехлитровую банку.