Шрифт:
Закладка:
— В смысле?
— В прямом. Как смогла такая малышка, как ты, помешать крупной высокой женщине утащить ребенка? Я видел ее на камерах перед зданием «Дворца». Ты бы с ней не справилась, реши она драться всерьез.
— Вы считаете… — от возмущения у меня перехватывает дыхание. — Вы считаете, что я была с ней в сговоре?!
— Была такая мысль, — произносит Царевичев. — Но сейчас ее уже нет.
Он делает шаг вперёд, снова сокращая между нами расстояние. Этим он загоняет меня в ловушку между собой и подоконником.
Можно, конечно, протиснуться вправо или влево, но это уже будет выглядеть паническим бегством. А мне почему-то кажется очень важным сохранять в его присутствии хотя бы видимость спокойствия. Как перед хищным зверем, чьи инстинкты опасно провоцировать откровенным проявлением слабости.
— Почему нет? — спрашиваю я, пытаясь переключить его внимание на вопрос.
Но моего босса не так-то легко отвлечь. Он с небрежной уверенностью протягивает руку и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос, скользнув пальцами по моей шее. Кожа мгновенно покрывается мурашками.
— Ты слишком… импульсивная и чувствительная, чтобы скрыть свою реакцию, — говорит он низким тягучим голосом, от которого внутри что-то сладко-сладко трепещет. — Я проверял тебя. И мне нравится то, что я увидел.
Я смотрю на Царевичева во все глаза.
В ушах стоит чье-то частое дыхание, и вдруг до меня доходит, что оно принадлежит мне самой. Лицу становится жарко. Самообладание сдает позиции так стремительно, что я снова хватаюсь за спасительную соломинку разговора.
— Артём Александрович! Честное слово, я никак не замешана в похищении вашего сына. Если вы хотели меня проверить…
— Хотел проверить, — прерывает он меня, наклоняясь ещё ближе. — И проверил. А теперь я хочу… тебя.
Я прижимаюсь к подоконнику, практически сажусь на него, чтобы отклониться подальше. Господи, как же это… невыносимо…
Невыносимо остро. Волнующе. И возмутительно.
Нет, я так не могу.
Каким-то невероятным усилием воли стряхиваю паутину соблазна, которой опутал меня Артём Александрович, и решительно отодвигаю его, уперевшись ладонью в его грудь.
— Не надо. Пожалуйста.
К моему замешательству, он сразу же отступает и, как ни в чем не бывало, садится на край своего стола.
— У тебя есть и более надёжный свидетель, — сообщает Царевичев спокойно.
Я не могу поверить. Все эти намеки на домогательство… Он что, снова проверял меня только что по какой-то своей личной, одному ему понятной схеме?!
Возмущение захлестывает меня, словно жгучие языки пламени. И вместе с тем я чувствую разочарование. Подавив его, сдавленно спрашиваю:
— Какой свидетель?
— Мой сын. Он рассказал мне все в подробностях сразу же, и теперь я склонен ему поверить.
— Насчёт того, что такая маленькая я сумела справиться с мощной высокой алкоголичкой? — саркастически уточняю я. — Если хотите знать, то не очень-то она и боролась. У нее похмелье было сильное. А оно отнимает много сил у таких людей.
— А ты так хорошо знакома с пьющими людьми? Интересно.
— Нет, это совсем не интересно, — реагирую я с неожиданной для себя резкостью. — Это всего-навсего отвратительно.
Босс внимательно смотрит на меня. Долго смотрит. А затем вдруг, к моему облегчению, меняет тему разговора.
— Вот что, Катя… У меня есть к тебе предложение.
— Какое? — сухо уточняю я.
— Мне нужна временная няня для моего сына. И я хочу, чтобы ею стала ты.
В детском зале сегодня много маленьких клиентов. Они носятся с игрушками, наперегонки бегают к мини-бару с лимонадом и смеются над гримасами клоуна-бармена. Кое-кто объелся пирожных и валяется на подушках, сонно взирая на видеоэкран с мультиками.
— Артём Александрович, где Костя? — спрашиваю я. — Не вижу его здесь.
Царевичев молча направляет меня к дальнему игровому домику, неожиданно приобняв за талию. От этого фамильярного жеста у меня перехватывает дыхание.
Довольно близкое общение с боссом в качестве няни его сына не сулит ничего хорошего для моего душевного спокойствия. И все же я согласилась на предложение всего пять минут назад. В первую очередь из-за суммы, которую озвучил Царевичев. Она настолько поразила меня, что первое мгновение я только стояла и смотрела на него круглыми глазами.
Таких зарплат у нянь не бывает! Да мне одной такой выплаты хватило бы на целых полгода.
Однако мой босс в тот момент говорил об этом так спокойно и буднично, что изумление я попридержала. В его мире подобные затраты — обыденность.
— Артём Александрович!
От нарядного игрового домика с башенками и надувными горками к нам спешит энергичная пожилая женщина. Но не та, которую я видела в день первой встречи с Цавериным, а совсем другая. Наверное, он сменил няню для сына ещё тогда. Но по какой-то причине результат его не устроил.
— Артём Александрович, Костик отказывается выйти погулять. Я уже и так, и эдак… и про охрану говорю… а он ни в какую. Капризничает. Может, мы здесь побудем, пока вы не закончите?
Не отвечая ей, босс непривычно тёплым тоном зовёт:
— Костя!
— Папа! — малыш мгновенно выскакивает из домика и обхватывает ногу отца, словно маленькая мартышка — свою любимую пальму.
Я смотрю на эту умилительную картину и чувствую, как тает мое сердце. То, как Артём Александрович близок со своим сыном, уже делает его в моих глазах замечательным человеком. Даже несмотря на его возмутительно провокационное поведение в кабинете.
— Костик, иди погуляй на свежем воздухе, — предлагает он. — Никто тебя не обидит. Наша охрана за тобой присмотрит. В парке есть отличная детская площадка с песочницей. И можно на пони покататься. Хочешь?
Мальчик колеблется. Видно, что перспектива покатушек на пони очень даже соблазняет его, но страх все равно пересиливает.
— Нет… — мотает он головой. — Я хочу с тобой, папа!
Царевичев искоса смотрит на меня, как бы намекая на то, что мне пора приступить к новым обязанностям.
Я с готовностью делаю шаг вперёд и сажусь на корточки, чтобы наши с Костей глаза были на одном уровне. С детьми мне обычно легко. Намного легче, чем со взрослыми.
— Привет, Костя, — улыбаюсь я малышу. — Помнишь меня? Меня зовут Катя.
Он несколько секунд взирает на меня из-под пушистых ресниц огромными карими глазами. Потом нерешительно кивает и прячется за ногу Царевичева.
Я вдруг замечаю, что у его глаз такой же красивый медовый оттенок, что и у босса. Да и вообще определенное сходство прослеживается во всем его лице. Настоящий папин мальчик.
