Шрифт:
Закладка:
Двадцать секунд.
Два противника из команды защиты дышат мне в затылок. Передо мной встает опасный выбор: либо передать пас открытому Банди, с которым нас разделяет пять ярдов, либо пойти на риск и стать королем вечеринки. Перед глазами встает яркий образ Хантер в сине-голубом джерси. И вместе с этой картинкой тотчас же приходит азарт.
Любой. Ценой.
Кто-то хватает меня сзади, но я вырываюсь и продолжаю бежать. Ситуация становится критически опасной. Гул на трибунах нарастает. Джей машет рукой, чтобы я передал ему пас. Но я не собираюсь этого делать. Когда громилы меня нагоняют, я пружиню от земли, взмываю в воздух, выскальзывая, словно мыло, из их лап, и они валятся друг на друга, как мешки с дерьмом. Пересекаю последнюю линию с мячом, попадаю в зачетную зону, и…
– Тачдаун за «Рейнерскими Пиратами»! – торжественно произносит диктор.
Звучит финальный свисток, и под гром аплодисментов и крики ликования на поле обрушивается дождь из разноцветного конфетти. Я сбрасываю шлем, совершаю удачный бэкфлип[44], за который тренер позже разберет меня по косточкам, и оказываюсь в объятиях своей команды, ощущая на спине, голове и плечах одобрительные хлопки.
Счет 41:40. «Пираты» выиграли.
Нахожу глазами Хантер и улыбаюсь еще шире, наблюдая за тем, как она вместе со всеми хлопает в ладоши. Будь я проклят, она радуется нашей победе! МОЕЙ победе!
Наши глаза встречаются. Пульс отбивает тверк. Я посылаю ей воздушный поцелуй. И она отвечает мне тем же. Только целует она свой средний палец, а затем демонстрирует его мне.
Я разражаюсь смехом.
Ну разве она не милашка?
Глава 13. Чейз
В понедельник после утренней тренировки мы с Джеем и Линчем решаем перекусить в университетской столовой, где нас встречает привычный радостный гул голосов.
– Классная игра, «Пираты»! – Мой приятель Нейт Паркер протягивает кулак, и я ударяю в него своим. Мы с ним вместе учимся на спортивном факультете, по специальности «Питание и физкультура», поэтому у нас много общих предметов. Паркер – знаменитый защитник рейнерской хоккейной команды, и выглядит он соответствующе: мощные плечи, широкая грудь, задиристый взгляд карих глаз и грация новорожденного бегемота.
– Могли бы сыграть получше, если бы накануне игры Хендерсон не приговорил две дюжины крабовых пирожков, которые привезла ему бабуля из Балтимора.
– Отсоси, Чейз, – вижу я рыжую голову Чака Хендерсона, возвышающуюся над всеми остальными в очереди. И как только я мог не заметить эту ста сорока килограммовую громадину – самого крупного игрока нашей команды?
– Если ты настаиваешь. – Я поднимаю руки вверх в знак капитуляции. – Когда тэкл[45] отдает приказ, только идиот рискнет с ним спорить.
Теперь Чак смеется вместе со всеми, и я подмигиваю ему, вытаскивая из стопки на линии раздачи пустой поднос.
Нагружаю поднос тарелками с омлетом, говядиной и салатом. Прихватываю два банана – калий и магний, в которых сейчас так нуждаются мои горящие икры, и кувшин с апельсиновым соком. Заставленный поднос опасно прогибается, но я успеваю донести его до нашего столика, где занимаю свое любимое место у окна, из которого открывается шикарный вид на океан.
Через несколько минут Банди, Сойер, Нейт и Чак присоединяются ко мне за столиком, а еще через пятнадцать – к нам подсаживаются Фиби и Кайла.
– Слышала, что сегодня у охраны кампуса выдался тяжелый денек. – Эссмэн садится так близко, что я чувствую запах ее пудры. – С самого утра журналисты пытаются пробраться на территорию Рейнера, чтобы взять у тебя комментарий по поводу вчерашней игры.
– Еще бы! – восклицает ее подпевала Фиби. – Занести третий тачдаун на последних секундах матча – это реально круто, Чейз.
– Эй, дамочки, а мой сумасшедший перехват одной рукой – шутка для вас, что ли? – возмущается Сойер, смахивая со лба непослушные пряди.
Его светлые волосы в еще большем беспорядке, чем обычно, и в этом весь Линч. Если кино, то арт-хаус; если музыка, то хиты Вудстока[46]; если отношения, то только на одну ночь. Порой мне кажется, что футбол – единственное явление в его жизни, к которому он относится серьезно.
– Боги, это тоже было великолепно, – щебечет Фиби, а затем прикладывает губы, в которых столько гиалуроновой кислоты, что они наверняка уже потеряли чувствительность, к его уху и что-то шепчет, вызывая у Линча похотливую ухмылку.
– Вообще-то я там тоже был, – бормочет Хендерсон, жуя свой сэндвич с индейкой.
– Перестань говорить с набитым ртом, – шипит на него Кайла. – Это омерзительно.
Чак краснеет, отчего веснушки на его круглом лице становятся еще ярче.
– Ву-ху-у, – присвистывает Сойер, глядя куда-то позади меня, – а вот и наша плохая девочка. Это нормально, что у меня встает всякий раз, когда я на нее смотрю?
Я поворачиваю голову и вижу Хантер. Она стоит, прислонившись плечом к кофейному автомату, и жует зеленое яблоко, пока ее подруга Даниэла – темноволосая милашка, которая ниже ее на полголовы, зато с отменной задницей, выбирает себе напиток.
Хантер выглядит как серфенгистка. У нее стройное спортивное тело: узкие бедра, маленькая грудь и убийственно длинные ноги с рельефными мышцами, созерцание этих ног каждый раз отключает мои манеры, превращая меня в первобытного дикаря. Прежде мне ни разу не приходилось стараться, чтобы добиться женского внимания. Обычно, если я предлагаю девчонке переспать, то даже не успеваю договорить эту фразу, как ее трусики уже болтаются на лодыжках. Это, конечно, круто, но так чертовски скучно. А Хантер? Она – как глоток свежего воздуха для меня. Мне впервые интересно.
Когда Хантер равнодушно проходит мимо столика Гаса, за которым тот сидит вместе со своими дружками, я испытываю облегчение и ликование одновременно. Этот недоумок должен меня еще поблагодарить за то, что я не озвучил при Хантер причину, по которой его вызвал БигМак. Сахарный мальчик нажаловался своему папочке, что его не выпускают на поле, и Бартез Старший пообещал подарить университету новую библиотеку, если его сынок войдет в стартовый состав. Только вот незадача, если старика Рейнера купить проще простого, то с тренером Маккартни такие трюки либо не срабатывают, либо усложняют жизнь самим трюкачам. Так, вместо того чтобы отправить меня на скамейку запасных, БигМак продлил недоумку тренировку на один час до конца рождественских каникул.
Вряд ли француз похвастается этим перед Хантер. Но похоже, она уже и так поняла, с каким неудачником связалась. Когда Хантер разбила мне байк, она повесила на руль свой чокер. Этот поступок многое о ней говорит. Девчонка воюет в открытую. Нападать со спины или исподтишка – не ее стиль. И вряд ли она одобряет подобное дерьмо в других людях.
– Как же меня бесит эта каланча, – Кайла откидывается на сиденье и скрещивает руки на груди.
Нейт поднимает черные брови.
– Кто? Хантер?
– Ты тоже ее знаешь? – Эссмэн приходит в ярость. – Эту сучку что, показывали в срочном выпуске новостей по Си-Эн-Эн?
– Мимо, – усмехается хоккеист. – Всего лишь в студенческом чате.
– Че-е-е-ерт, ты тоже видел эти фотки? – оживляется Сойер.
– В «колумбийском» джерси? Ха! Еще бы!
– И я видел, – подхватывает Чак, вылавливая из своей тарелки последнюю горошинку. – По-моему, она крутая.
– А, по-моему тебе на утренней тренировке отшибли последние мозги, – выплевывает сквозь сжатые зубы Кайла.
– Полегче, – предупреждаю я стерву, борясь с желанием перекинуть ее злобную задницу через плечо и вышвырнуть в открытое окно.
– Расслабься, Чейз. Это просто шутка, – отвечает она, пытаясь выдавить улыбку, но змеи не умеют улыбаться.
– Дерьмовая шутка, – Джей допивает колу, со скрежетом сминает рукой банку и поднимает на Кайлу мрачный взгляд. – Тебе следует потренировать свое убогое чувство юмора прежде, чем вываливать его на людей.
Я ошарашено смотрю на друга. Твою мать, да это больше слов, чем он
