Шрифт:
Закладка:
— Фу-у, — вздохнул он и весело улыбнулся, будто ему легче стало после того, как он сам себя выбранил. — Ну и заварили же!..
— А ты знаешь, Коля, — призналась Надежда, — у меня ведь тоже сегодня возникла мысль…
— На фронт?
— Да.
— Ну, ну! — испугался Микола. — Ты смотри у меня! Не то и тебе приварим!
Он сказал это таким грозным тоном, что Надежда рассмеялась. За все время после объявления войны она впервые так весело рассмеялась. Но, вспомнив Василя, сразу замолкла.
— Васю вспомнила? — заметил Микола.
— Васю.
— Вася кислых не любит. Помнишь, как мы с ним Ларису когда-то донимали? — И он расхохотался, будто уже и забыл о только что полученном выговоре.
Лариса в школе отличалась невероятной плаксивостью. Вечно ревела, часто без какой-либо видимой причины. А Василь с Миколкой любили дразнить ее, и почти каждый день, преследуемая ими, она с ревом шла до самого дома. Бывало, вся улица забавлялась ими.
— Кстати, Лебедь в самом деле сватается к ней? — неожиданно спросил Микола.
— Конечно. А что? — заинтересовалась Надежда.
— Да так. Я на его месте не сделал бы такой ошибки.
Надя поняла, что и Микола высокого мнения о Лебеде, и подивилась этому. Лебедь начал ее не на шутку интересовать. «Что же это за Эдисон такой?» Хотелось спросить у Миколы, но он внезапно вернулся к прежней теме:
— Брось киснуть. Не то и Васе грустно будет. Когда-то мне один психолог доказывал, будто у влюбленных так развиты чувства, что они и на расстоянии улавливают мысли друг друга. Вроде радиостанции.
Он проговорил это почему-то с таким серьезным, предостерегающим видом, что Надя снова рассмеялась.
— Тогда ты, наверное, знаешь, что думает о тебе Зина?
— К сожалению, — смутился Микола, — я никак не могу настроить ее на свою волну.
И вдруг хитро прищурил глаз.
— А вот ты скажи мне — только от души скажи: что у тебя с Сашком?
Надежду бросило в жар. Она поняла: все его намеки, разговоры о том, что она «киснет», ссылки на психолога делались умышленно, только затем, чтобы подвести ее к этому вопросу.
— Почему ты спросил об этом?
— Потому что заметил, что он не спускает с тебя глаз. Смотри у меня! — шутя пригрозил он.
Но Надежда уловила в этих шутках ревнивое отношение к Сашковым ухаживаниям и даже какую-то боязнь.
— И тебе не стыдно, — упрекнула она. — Ведь Сашко и тебе друг.
— Дружба дружбой, — снова как бы шутя кинул Микола. — Но за Васю я ему ноги перебью!
Из дверей приемной в коридор толпой хлынули люди — видимо, совещание закончилось, — и разговор был прерван. Миколу сразу же подхватили под руки, сочувственно подтрунивая над ним, а Надежду неожиданно вне очереди вызвали к директору.
IV
Морозов и на этот раз был неторопливым, спокойным, с той же несколько лукавой улыбкой — как будто война его не коснулась. Лишь по чрезмерно покрасневшим глазам и набрякшим мешочкам под ними можно было догадаться, что эту ночь он не спал.
Он поднялся, когда она вошла, и уже не садился. Надежда поняла, что и ей садиться не следует: разговор будет коротким. И действительно, разговор был непродолжительным.
— Так вот, — заговорил Морозов, — решено направить вас в ОТК. В цех слябинга. Инженера Лебедя знаете?
Надежда обрадовалась тому, что ее посылали в прокатный цех, куда ей хотелось, но при чем тут Лебедь? В душу закралась тревога.
— Он будет вашим руководителем.
Заметив в ее глазах настороженность, успокаивающе добавил:
— Лебедь хотя и недавно у нас, но о нем уже многие хорошего мнения. Поработайте, а там увидим. А вентиляторы, — подчеркнул он, — придется пока отложить. Ясно?
Это короткое военное слово «ясно» очень быстро вошло в обиход и уже пристало к Морозову.
— Ясно, — в тон ему ответила Надя. Ей и без намека было понятно, что теперь не до вентиляторов.
— Подробно обо всем узнаете у Захара Петровича, — сказал Морозов и протянул ей руку.
Захар Петрович Шафорост — заместитель главного инженера — принял Надежду тепло, как давнюю знакомую. Было видно, что он не только знал о намерении Морозова, но и принимал в устройстве Нади горячее участие. Надежде было приятно, что ее встречают как свою. Ее очень растрогало, что Шафорост, несмотря на срочные дела, уделил ей внимание, подробно знакомя с новыми обязанностями.
Хотя Шафорост и был братом Ларисы, но до этого он почти не знал Надежду. С Ларисой он давно уже жил врозь и теперь только туманно припоминал школьную подругу своей сестры. Как-то так сложилось, что и на заводе им ни разу не пришлось встретиться: когда она работала, он учился, а когда она училась и приезжала на каникулы домой, он бывал то в командировках, то в отпуске.
Но Надежда знала его хорошо и много о нем слышала. Это был один из одаренных специалистов уже новой формации, который вышел в инженеры непосредственно из цеха. Надя помнит, что еще три года назад он был обыкновенным дублером — немного наивным и суетливым. За эти годы он успел пройти путь от сменного инженера, начальника смены, до начальника цеха и теперь уже — первый заместитель главного инженера. За изобретательство и усовершенствование процесса проката его дважды награждали орденами, он был удостоен лауреатской премии. Теперь перед Надеждой сидел уверенный в себе человек, уже немного избалованный почестями и славой. Даже синий шрам над левой бровью — след давнишней травмы от токарной стружки, — который раньше, казалось, уродовал его лоб, теперь придавал ему вид бывалого, заслуженного ветерана.
На какое-то мгновение Надежде показалось, что теперь он уже не каждому доступен. Но только на мгновение, потому что с нею он был исключительно прост, вежлив и искренен. Надежда еще в институте преклонялась перед его способностями — там уже целый курс был посвящен его методам горячего и холодного проката — и сейчас, слушая его пояснения, радовалась, что ей предстоит работать с таким одаренным человеком.
— Конечно, на первых порах трудновато будет, — сказал Шафорост. — Но Аркадий Семенович поможет.
Аркадий Семенович — это Лебедь, и Шафорост заговорил о нем так, словно был уверен, что Надежда и Лебедь не только знакомые, но и давнишние друзья.
— Башковитый человек! — даже с каким-то восторгом произнес Шафорост.
Надежда, вспомнив встречу в автобусе, остро ощутила,
