Раньше ему мастерски удавалось избегать подобных ситуаций, исчезая очень вовремя. Он не оставлял ни свидетелей, ни свидетельств своего пребывания. Поэтому никто из девиц не мог похвастаться маленьким летающим ирлингом.

В этот тревожный момент герцог решил не издавать ни звука, дожидаясь, пока все слуги разбредутся по замку.

Глава одиннадцатая

А то начнется! Бедная, несчастная девочка! А герцог — подлец! Огулял ее, а ее замуж никто не возьмет! Ай–я–яй! И все это за его спиной. У герцога и так репутация была подмочена женскими слезами и соплями.

— Вряд ли кто–то в замке выжил, — плакались слуги, чем–то гремя.

— Апхи! — послышался громкий чих, и шмыганье носом. Пять Мешков звонко чихнула, утирая нос. В этот момент Бертран понял, что сейчас остатки репутации подохнут в ужасных муках. При мысли о том, что ему придется прожить жизнь вместе с Пять Мешков, и, добрые слуги, в отместку за все его издевательства, похоронят их вместе в семейном склепе, Бертран предпринял попытку разорвать сначала веревку, а потом превентивно овдоветь.

— Здесь есть кто–то живой! — оживились слуги, распахивая двери.

— Ииии! — пискнула Пять Мешков, пытаясь прикрыть свою наготу юбкой.

— Какой ужас! — опешил старенький Гиос, глядя на злющего Бертрана и на Пять мешков, которая зарылась в солому. — Бедняжка, кто же такое с тобой сотворил?

«Началось!», — пронеслось в голове у Бертрана, а он от досады скрипнул зубами, с ненавистью глядя на столпившихся слуг, целиком и полностью разделяющих мнение старика одобрительными возгласами.

— Это же немыслимо! — ужасались слуги, прижимая руку ко рту и глядя на Пять Мешков. — Это ж надо так было! Бедняжечка! Ни в какие ворота!

«Это она — бедняжечка?», — снова скрипнул зубами герцог, полоснув ненавистным взглядом всех, кто бесцеремонно вломился в амбар.

— Это ж надо так! Как не стыдно! — покачал головой старенький Гиос. — Такое бесчинство сотворить!

«Ненавижу, сволочи!», — шумно втянул воздух герцог, сжимая кулаки.

— А ну развяжите его! — строго произнес старик, а Бертрану попытались развязать руки, но узлы были такие, что никто не мог с ними справится! Пришлось разрезать из ножом.

— Бедняжечка, — подлетел старый Гиос к … Бертрану, обнял его и прижал к себе. И слуги бросились утешать герцога.

Опешивший Бертран стоял, чувствуя, что что–то не то. Обычно в такие моменты все бегут утешать девушку и сочувствовать ей, но сейчас, слуги утешали и сочувствовали ему.

— И почему он раздетый? — ужаснулся старик.

И вот тут герцог вспомнил про помои и стирку. Это было куда страшнее «испорченной» девушки. И такого позора он бы не пережил! В этот момент он готов был даже на ней жениться, лишь бы она не вспомнила про помои!

— Я… — начала Пять Мешков, но Бертран тут же опередил ее, надевая на себя рубаху. — Я, между прочим, жизнь спасла! А вы… Эх! Даже не поблагодарили. Правильно говорят, не делай людям добро!

«Так это было добро?», — дернулся глаз герцога. Он представил масштабы «зла» и понял, что только что заглянул в глаза своей смерти.

— Спасибо, — заметил Бертран, скрипя зубами. Это звучало так, словно он выносит приговор. — Что бы я без тебя делал!

Последние слова прозвучали с легким оттенком мечтаний, словно прошлое уже не воротишь.

— Да ладно, не стоит благодарности! — вдруг зарделась Пять Мешков, махнув рукой.

«От нее нужно избавляться!», — мелькнуло в голове Бетрана, когда он зыркнул на Пять Мешков. Совесть сдохла. Но воняла так нестепимо, что позволить себе сбросить девчонку в пропасть, герцог не решился. Вонь совести заставила герцога быть не таким поспешным. «Выдам замуж!», — решил он, поглядывая на слуг.

— Сегодня в полдень всем холостым слугам мужского пола собраться во дворе замка. Это приказ! Женить буду! — прошипел герцог, сбрасывая с себя заботливые руки и выходя на свежий воздух.

Через два часа все обитатели замка, для которых удар между ног был равносилен смерти, собрались огромной толпой. Поначалу они переглядывались, пожимали плечами, удивленно чесались и вздыхали. Здесь были и те, кто работал в кузнях, на полях, в мастерских. От совсем юного до дряхлого старичка, которого принесли двое крепких ребят.

Такого не было уже довольно давно, чтобы герцог лично женил слуг.

— И приданное богатое дает! — перешептывались слуги. — Интересно, сколько даст?

— Итак, — герцог прошелестел крыльями и приземлился на землю. Он уже был отмыт, почищен и выглядел сурово. Его черный камзол, приводящий в ужас всех слуг, был щедро украшен россыпью драгоценных камней. — Есть невеста!

Может, другой бы герцог сделал это как–то поизящней. Но Бертрану были чужды все эти пафосные расшаркивания.

— Даю за нее приданное в триста золотых! — произнес герцог. — Кто согласен?

Для крестьянина эта сумма была огромной настолько, что несколько женихов сразу упали в обморок.

— А невесту посмотреть можно? — где–то чуяли подвох слуги.

— Хорошо, — согласился Бертран, считая свое предложение верхом хозяйской щедрости. — Вот она! Молодая, красивая, работящая, хозяйственная!

Ему ужасно хотелось добавить «рыжая» и «уберите ее от меня подальше!», но герцог решил не спугнуть свой единственный шанс.

Пять Мешков стояла и мялась, смущенно наматывая платье на палец.

— Это что? Исабо из Мэртона? — спросил кто–то из толпы. В этот момент герцог понял, что допустил самую большую ошибку во всем гениальном плане. Невесту опознали! И это весьма осложняло дело.

— Исабо из Мэртона? — по толпе женихов пробежал тревожный шепот.

— Триста пятьдесят! — Бертран исправлял ошибку, как мог. — Есть желающие?

Кто–то из женихов встал на колени и горько заплакал. И герцог не мог его осуждать.

— Четыреста! — давил Бертан, глядя на женихов, которые хранили солидарное молчание. Где–то в глубине дружного стада слышалось: «Простите боги, все грехи мои!».

Глава двенадцатая

Ну и дурак же он! Когда я сказала поблагодарить, это не значит, что нужно мне денег насыпать и мечты осуществлять. Но, зря я плохо думала про герцога! Он вон какой благодарный оказался.

Столько женихов собрал! И такие деньжищи обещает! Я стояла и смотрела, на женихов, которые смотрели на меня. Ну и жадные же